пламенем глаза, – Я буду рад дать вам хотя бы шахматный бой.
– Принимаю вызов, – Анхель склонился в неглубоком поклоне и, присев напротив противника, указал взглядом на доску, – Выбирайте фигуры, Венсен. Да, я едва не забыл предупредить вас… Мой опыт игры в эшек ничуть не меньше, чем у моего друга. И далеко не всегда наши с ним поединки завершаются моим поражением.
– Я учту, – бросил Винсент и решительно повернул доску, – Мои фигуры будут белыми. Я не привык уступать первенство кому бы то ни было.
Ворас лишь чуть-чуть опустил подбородок. Ему, как и графу де Нормонд, как, говоря начистоту, и Чеславу, было решительно безразлично, какими фигурами играть.
Эта игра началась в полнейшей тишине.
Чеслав, стоящий неподалеку, так и не присевший в кресло, с видимым интересом следил за ней, скрестив руки на груди, с видом полководца, наблюдающего за продвижением своей армии. Анхель, его лучший друг, маркиз Мактиере, игроком был несколько более слабым, чем сам оборотень, однако, на протяжении долгого времени играя с ним, постепенно учился, и сейчас Чеславу было любопытно увидеть своего ученика в деле.
– Не правда ли, удивительная ситуация, – подал он голос, когда стало ясно, что действует Анхель не менее уверенно, чем он, явно сбивая противника с толку своими действиями, – Два непримиримых врага встречаются за шахматным столиком… Со стороны они кажутся друзьями, решившими скоротать время за приятной игрой. Но нет, нет… Взгляните на моего друга. Еще секунда и он просто сомнет Венсена, а тот даже не может ничего поделать. Увы, эшек жесток…
– Заткнись! – прорычал хранитель памяти, полностью сосредоточенный на игре. Большого опыта игры, в отличие от своего противника, мужчина, увы, не имел и сейчас применял все свои умственные способности на то, чтобы вывести игру хотя бы в ничью, но, увы… Чеслав был прав.
Анхель, похоже, задетый окончанием прошлого поединка значительно сильнее своего друга, теснил его по всем фронтам, не давал ни вздохнуть, ни опомниться, непрестанно загоняя его в угол. Винсент видел, что партия проиграна, понимал это едва ли не с первых ходов, однако, поделать ничего не мог.
Ему хотелось в бешенстве смахнуть все фигуры на пол. Ему хотелось ударить Мактиере в челюсть и одержать победу не умом, но кулаками.
– Мат, – холодный голос Анхеля резанул по ушам.
Чеслав, рассмеявшись, несколько раз хлопнул в ладоши, даря другу скромные аплодисменты.
– Поединок не занял и десяти минут, вы заметили? – он широко улыбнулся и, одобрительно хлопнув вораса по плечу, насмешливо глянул на отходящего мрачного Винсента, – Похоже, Мактиере на сей раз одолели ла Бошеров, а, господин маркиз?
– Разве я не велел тебе заткнуться? – хранитель памяти, не оборачиваясь, дернул плечом. Создавалось впечатление, что еще секунда – и он зарычит, хлеща себя по бокам хвостом, и друзья его, прекрасно это видя, не знали, как успокоить уязвленного мужчину.
– У вас остался еще один шанс, – гроссмейстер Чеслав, как назвал его Анхель, усмехаясь, вновь занял свое место, – Турнир уже практически проигран, два из трех поединков остались позади… Кто же рискнет выступить против меня на сей раз? Может быть, все-таки великий мастер почтит меня игрой?
– Еще чего, – Роман, уверенный, решительный, на удивление спокойный и даже расслабленный, неожиданно шагнул вперед, – Дядя уже старенький, на пенсии давно, а там мозги не особенно варят. Дай-ка силы попытает молодой и сообразительный, – он ухмыльнулся и, не дожидаясь согласия противника, плюхнулся на стул, с мягкой улыбкой глядя на доску, – Ну, что? Выбирай фигуры… противник, – последнее слово прозвучало в его устах столь насмешливо и презрительно, что Чеслав, хладнокровно сносящий доселе все оскорбления, слегка выпрямился, расправляя плечи. Судя по всему, виконт наконец нашел его больное место.
– Черные, – желтые глаза едва заметно блеснули, – Дам вам фору, юноша.
– Надо же, я совсем забыл… – Роман, расставляя фигуры одной рукой, прижал другую к губам, – Какой ужас! Ты ведь тоже уже на пенсии, даже старше, чем дядя! Что ж делать-то? Даже стыдно как-то обыгрывать старичка…
– Для начала обыграй меня, молокосос, – «старичок» Чеслав тонко улыбнулся и медленно потянул носом воздух. Анхель, не успевший еще далеко отойти, уловив изменившееся настроение своего друга, быстро коснулся ладонью его плеча, чуть сжимая.
– Он провоцирует тебя, – негромко произнес ворас, – Не поддавайся.
– Слушай паучка, дедуля, он дело говорит, – виконт важно кивнул и, действуя как ребенок, как новичок, передвинул среднюю пешку на две клетки вперед. Чеслав усмехнулся. С его точки зрения, такое начало игры было явным признаком дилетантизма.
– Игра будет легкой, – резюмировал он и, отдаваясь впервые поединку целиком, немного склонился над доской.
Наблюдатели, напряженные и почти испуганные – вызов Романа был каким-то очень резким, возразить никто из них не успел, а уверенности в способностях виконта не питал, – замерли, изумленно и пораженно созерцая свободно порхающие над доской руки противников. Роман играл легко, без позы, переставлял фигуры не задумываясь, и порой, казалось, действовал действительно как ребенок, что подтверждала шаловливая улыбка, то и дело возникающая на его губах.
Чеслав же напротив, был на удивление задумчив и мрачен, не отрывал взгляда от доски. В желтых глазах его иногда мелькало изумление.
– Гарде, – Роман ухмыльнулся, опуская фигуру коня неподалеку от вражеского ферзя. Оборотень сузил глаза.
– Вижу… – он передвинул ферзя, перевел взгляд на другую сторону доски, сделал еще несколько шагов и, наконец, победоносно улыбнулся, – Шах!
Улыбка виконта стала довольной. Медленно, очень медленно он вытянул руку и, указывая на только что поставленную им фигуру, ласково сообщил:
– Мат.
Чеслав вскочил, недоверчиво глядя на доску, затем переводя пораженный взгляд на своего юного противника, молодого победителя и явно не веря своим глазам.
Роман, посмеиваясь, легонько тронул пальцем вражеского короля, опрокидывая его на доску.
– Не надо забывать, что кроме вражеских фигур на доске существуют еще и твои, песик. И что иногда кроме нападения нужна еще и защита… Веди Татьяну, – он поднялся на ноги, окидывая ошарашенного, пораженного противника долгим снисходительным взглядом, – И утешай себя мыслью, что весь турнир ты все-таки выиграл. Подумаешь, маленькая неудача… Что она такое в целой жизни великого гроссмейстера? – улыбка юноши стала жестокой, глаза насмешливо сузились, – Всего лишь громкое опровержение твоей непобедимости… игрок.
Чеслав, бледнея буквально на глазах, медленно выпрямился и, переведя взгляд на такого же пораженного Анхеля, скрипнул зубами.
– Веди девчонку… Но предметы остаются у нас! – он перевел яростный взгляд на своих противников, – Два из трех были проиграны, ничью я никогда не признаю вашей победой! Браслет и кулон останутся у нас, у меня, потому что только я имею на них действительное право! Лишь я
