едва ли не готов был поддерживать племянника какими-нибудь фанатскими выкриками; Альберт был серьезен и молчаливо мрачен. Молодые люди, еще раз переглянувшись, устремили все внимание на доску.
Фигуры Эрику достались черные. Чеслав, на правах более опытного и сильного игрока, подчеркивая свое превосходство, предпочел сделать первый ход сам.
Эрик действовал четко. Играть в шахматы молодому графу в жизни доводилось, и даже не единожды, но случалось все это во времена его глубокой юности, когда он допоздна засиживался за очередной партией вместе с отцом. Анри, сын молодого графа, унаследовал талант к этой игре от своего никогда не виденного деда, однако, в данный момент был далеко и помочь, понятное дело, не мог.
Впрочем, и сам граф, имея некоторый опыт, был способен противостоять противнику.
Он был серьезен, сосредоточен и задумчив; взгляд не отрывал от доски, и каждый ход делал лишь тщательно взвесив все варианты.
Чеслав, его противник, напротив, казался совершенно расслабленным. За игрой он почти не следил, лишь лениво окидывал иногда доску взглядом, и по большей части время уделял созерцанию молодого графа.
– Вы и в самом деле похожи на своего предка, юноша, – отметил он, когда игра была уже в самом разгаре, и Эрик как раз обдумывал очередной ход. Тот вздрогнул от неожиданности и, держа фигуру в руках, удивленно поднял взгляд.
– Замечание не к месту и не ко времени, я полагаю.
– Отчего же? – оборотень, откинувшись на спинку кресла, тонко, ядовито улыбнулся, внимательно следя за тем, как соперник опускает фигуру коня среди игрового поля. Отвлеченный его словами, Эрик совершил ошибку, однако, сам не заметил ее.
Внимание на это обратил Роман, привыкший в последнее время играть с племянником и, скрипнув зубами, сжал руки в кулаки.
– Специально отвлекает его, гад… – пробормотал он, переступая с ноги на ноги. Ощущалось, что виконту безмерно хочется броситься вперед и дать Чеславу бой не шахматный, но кулачный.
– Речь идет не обо мне, и даже не о моем предке, – тем не менее, ответил Эрик, – Речь идет о моей жене, и я не понимаю причин, по которым вы решили похитить ее.
– Извольте, я могу их объяснить вам, – сбитая фигура коня, секунду назад установленная графом, полетела с доски, и Чеслав усмехнулся, – Она рассказала, что вы догадались о нашем замысле, о том, что мы планируем совершить в Ночь Большой луны. Это не беда. Все необходимое для проведения ритуала мы уже имеем, осталось лишь получить источник силы…
– Не все необходимое, – Эрик, с невыразимым удовольствием сбив вражескую ладью, медленно выпрямился, – Я постоянно слежу за новостями в газетах. Жертв недостаточно, и мы…
– Вы действительно полагаете, что мы так глупы, чтобы позволить освещать все наши подвиги в газетах, ваша светлость? – Анхель, вмешиваясь в мирную беседу противников, вежливо приподнял бровь, – О, нет, не недооценивайте нас, прошу.
– Вы, должно быть, удивлены, господин граф, но друг мой является человеком, весьма привлекательным для противоположного пола, – глаза оборотня чуть блеснули, – Договориться с достаточным количеством девушек труда для него не составляет ни малейшего, жертв было довольно. В прессе освещены лишь некоторые, газеты не расторопны… Вам шах, месье де Нормонд.
Эрик скрипнул зубами, вновь устремляя все внимание на доску, и старательно уводя своего короля из-под вражеской атаки. Заговаривать себе зубы он более не был намерен позволять, и слова Чеслава предпочел оставить без внимания.
– А с какой стати этот привлекательный для противоположного пола шкет влезает в поединок? – Роман, категорически принимающий на себя обязанности заговаривания противника, скрестил руки на груди, – Нормально так! А если я сейчас болтать начну?
– В таком случае, поединок сведется к досужим разговорам, – оборотень хмыкнул, переставляя какую-то фигуру на доске, – Но если господин граф еще надеется…
– Пат, – Эрик ухмыльнулся, медленно поднимая взгляд от доски. Последний его ход, ход довольно рискованный, надо признать, удался сполна – вражеский король оказался загнан в клетку и, хотя и не находился под шахом, не мог более сделать ни единого шага.
– Ничья, месье Чеслер, – он немного развел руки в стороны.
Оборотень, окинув равнодушным взглядом доску, задумчиво кивнул, затем неспешно поднимая янтарные в свете камина глаза на противника.
– Это оскорбление, господин граф. Будь на моем месте ваш брат, он не преминул бы вызвать вас на дуэль… Своего противника нужно знать и, обращаясь к нему, желательно бы использовать настоящее, а не поддельное его имя.
– А настоящим ты нам никогда не представлялся, – Роман, хмыкнув, дернул плечом, – Еще придирается, надо же! Может, соблаговолишь назваться, песик?
Чеслав, похоже, совершенно не оскорбленный и не задетый этой насмешкой, неспешно обратил взор к юноше. На губах его цвела чрезвычайно мягкая улыбка.
– Вилкас. Че́слав Вилкас, господин виконт, так меня назвали при рождении. Есть, правда, еще одно имя, тоже принадлежащее мне – так окрестил себя я сам, но его вы узнаете не сейчас. Не время… Первый поединок завершен. Пат! Я поражен вашим умением, ваша светлость, признаю ваше мастерство. Должно быть, злость способствует мыслительному процессу… Ммм, – он неожиданно поднялся на ноги, – Пора переходить к поединку номер два, но я утомлен игрой и нуждаюсь в отдыхе. Если сейчас я вновь начну битву, она будет действительно нечестной… Ан, друг мой, – улыбка на губах оборотня стала еще мягче, еще приятнее, – Ты не заменишь меня в этой партии?
– С удовольствием, гроссмейстер, – ворас криво улыбнулся, откидывая голову назад и глядя на друга снизу вверх, – Как только мне будет сообщено, кто мой противник.
Лицо Винсента потемнело. Ждать, пока кто-нибудь из его друзей решит выйти вперед, ждать, пока оборотень, продолжая свои глупые игры, назовет кого-то из них, посчитав его достойным противником альбиноса, мужчина не хотел и не стал.
Он резко и решительно шагнул вперед, сверля своего извечного врага взглядом.
– А разве есть сомнения, Мактиере? Противник у тебя всегда один, неизменный твой противник и враг, которого ты сам некогда выбрал себе!
– Без фамильярности, господин маркиз, – Анхель неспешно поднялся из кресла, приближаясь к тому, что было оставлено его другом. Эрик, недавно покинувший стул и вернувшийся к друзьями, обеспокоенно глянул на излишне уверенного хранителя памяти. С его точки зрения, одной злости для победы было недостаточно.
– Если вы желаете играть со мной, проявите уважение, – Мактиере немного склонил голову набок, – В противном случае, я откажу вам и выберу среди ваших друзей другого соперника.
Винсент, на несколько мгновений задохнувшийся от подобной наглости, медленно выдохнул и, выдавив из себя резиновую, презрительную улыбку, неспешно опустился на стул.
– К барьеру, господин маркиз, – он немного приподнял подбородок, сужая мимолетно полыхнувшие желтым кошачьим
