У меня тогда случился приступ астмы. Когда я увиделась с Озом в Стамбуле и разворошила старые воспоминания, мне стало еще хуже.
– Ты жалеешь, что завела детей, будучи с Барри? – спросила я через какое-то время.
– Боже, нет.
– Серьезно? Когда они были маленькими, ты постоянно на них жаловалась.
– Барри и палец о палец за всю жизнь не ударил, – сказала она, подняв бутылку: та оказалась пустой, поэтому Эми грустно потрясла ею и поставила обратно. – Я одна заботилась о детях – Барри считал, что я должна быть домохозяйкой. Мне было очень одиноко.
– Мне очень жаль. Я не знала.
– Но они – мои маленькие ангелочки. Обожаю их. Теперь, когда они подросли, с ними куда легче справляться, да и мама помогает, мы же вместе живем. Моя жизнь вернулась в нормальное русло, и мне очень нравится растить своих детей в Уэльсе. А что? И тебе захотелось ребеночка? – спросила она, шутливо подтолкнув меня.
Вопрос вопреки моим ожиданиям застал меня врасплох. Стоило нам с Чарли обручиться, как все – друзья, семья, даже дальние родственники – стали спрашивать, когда же у нас будут дети. Казалось бы, невинный вопрос, но на самом деле такой настойчивый и невежливый. Дело в том, что мы с Чарли это даже не обсуждали – только один раз спустя пару недель после того, как мы начали встречаться. Такие вещи действительно нужно обговаривать, пусть и на ранних стадиях отношений.
– Со свадьбой бы сначала разобраться, – выдавила я с полуулыбкой, приобняв живот, в котором было пустое, одинокое ощущение.
Эми вдруг рассмеялась.
Я вытерла влажные от слез щеки одной из последних салфеток.
– Я сказала что-то смешное?
– Да так… Мама очень обрадуется, что мы поговорили и все обсудили. Опять же, мне очень стыдно за то, что я натворила на твоем девичнике. Жизнь вся какая-то напряженная, и мне хотелось расслабиться, но притворяться, что я тону, чтобы развеселить и тебя, – удар ниже пояса.
Я подтолкнула ее плечом.
– Я тебя прощаю.
– Умираю от голода, – объявила она. – И нам нужно еще шампанское.
Она подвинулась, задев путеводитель по Стамбулу, и из него вылетели открытки и письмо.
– А это что? – она начала читать содержимое открыток.
– Ничего особенного, – сказала я, выхватывая их у нее.
– Это же от того турка, с которым ты собиралась сбежать. Это открытки и письмо, которые мама с папой от тебя спрятали.
– Откуда ты про это знаешь?
– Когда мы убирались у нас дома в Ившеме и после твоего срыва мама поехала с тобой в больницу, я осталась убираться. Я нашла эту небольшую коробку, и извини, но я в нее заглянула. Там были всякие милые фото вас двоих, и потом я спросила маму, кто это. Она сказала, что ты хотела жить с ним за границей, но у вас что-то не получилось, а они так и не показали тебе кое-что, что он прислал тебе тысячу лет назад. Я на нее разозлилась, сказала, у них нет на это права. Я понимала, что родители хотели защитить тебя, потому что думали, что облажались со мной. Но мы-то с тобой совершенно разные. Надо было тебе довериться, ты бы сама приняла решение. Но это я не видела.
Я сжала открытки в руках, отмечая красивые картинки на каждой из них.
– Ты их прочла? – спросила она.
Я покачала головой.
– Я только что их нашла. Они были на самом дне коробки. Мне страшно.
– Почему?
– Потому что… – я сглотнула. – Потому что я боюсь, что они навеют воспоминания о временах, когда я думала, что моя жизнь пойдет по совершенно другому пути. Я думала, наше время с Озом закончилось. У меня через неделю переезд, свадьба – через три месяца, меня ждет будущее с Чарли… Но Оз продолжает появляться в моей жизни. В прошлом декабре я видела его в Париже на конференции, потом в последний день в Стамбуле мы пошли выпить кофе. Я тогда оставила вам записку, где говорилось, что я пошла смотреть достопримечательности.
– Между вами что-нибудь было?
– Конечно, нет, – мой глаз дернулся, когда я вспомнила его признание и как он приложил мою руку к своему сердцу.
Эми обняла свои колени.
– Раз уж мы тут откровениями делимся, признаюсь, я специально выбрала Стамбул для нашего девичника.
Мои глаза расширились.
– Что?
Эми пожала плечами.
– Я не хотела, чтобы ты жалела о чем-то в своем прошлом, учитывая, что ты вот-вот свяжешь свою жизнь с Чарли. Я переписывалась с твоей ливанской подружкой, спросила насчет того турка. У него все так сложно… Я знала, что он будет на той свадьбе, и я подумала… Ты же не злишься на меня, да? Блин, почему я вечно с тобой так лажаю…
Я легла на ковер и посмотрела на потолок.
– Ох, Эми, и что мне теперь делать? Я люблю Чарли больше жизни, но Оз никак не выходит из моей головы. В Стамбуле он сказал мне, что разведен и что он по-прежнему любит меня. Но я не могу причинить Чарли такую боль.
Эми выхватила у меня письмо и открытки.
– Тогда давай их сожжем.
Я подскочила с криком «нет!». Моя реакция явно напугала Эми.
– В смысле, давай не сейчас. Мне интересно, что он там написал.
– Прочитать?
Я кивнула и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Эми достала письмо из конверта и развернула его.
Дорогая Эбби,
ты, наверное, уже вернулась в Лондон. Даже не знаю, с чего начать. Если бы я мог изъясняться на турецком, мне было бы куда проще. Надеюсь, письмо до тебя дойдет – в университете сказали, что они обязательно отправят его куда надо.
Эбби, зачем ты так резко ушла? Я приехал в твой отель, чтобы объясниться, но ты уже уехала. Я поговорил с матерью, и она сказала, что рассказала тебе о сделке, заключенной между моей семьей и семьей Димы. Там все очень сложно. Нам нужно увидеться и поговорить, чтобы я все объяснил. И мне очень жаль, что Дима так повела себя на сцене. Она иногда бывает, как это сказать, королевой драмы.
Пожалуйста, Эбби, свяжись со мной. Я оставлю свой номер в письме. Я хочу увидеться. Дни, что мы провели вместе – например, обед и выход в море в Арнавуткёй, – навсегда останутся в особом месте в моем сердце. Было ли что-то между нами? Прошу, скажи мне, что я это не выдумал. Я не врал, когда сказал, что хочу вернуться в Лондон. Я найду способ снова с тобой увидеться. Пожалуйста, и
