так, чтобы она помучилась, чтобы лежала в больнице… Для этого купила крысиный яд. А жениху своему она придумала более изощренное наказание. Она решила заманить его в лес, туда, где он провел свое детство и где получил психологическую травму. И хотела подсунуть туда же, предположим, куклу, манекен, одетый в платье в горошек. Чтобы ему было плохо, больно… Вот такой примерно был план. Чтобы заманить его в лес, она воспользовалась телефоном сестры Лили, у которой они побывали снова в гостях. Под предлогом того, к примеру, что ей нужно посмотреть что-то в интернете, она сказала Лиле, что ее телефон разрядился, и попросила ее телефон, буквально на несколько минут. И ей этого хватило, чтобы отправить Юре номер телефона какого-то там трасолога… После этого, следуя своему плану мести, наша Маша не поленилась, поехала в магазин, купила ткань и, как смогла, сшила платье для манекена. Готовился человек.
Теперь надо было расправиться с любовницей Юрия. Маша покупает крысиный яд и думает, как бы им отравить эту гадину. Она следит за ней, она выясняет, кто она такая и где работает. И в какой-то момент понимает, что если она попытается отравить ее как бы влегкую, то женщина, придя в себя, может догадаться, кто ее отравил. Вот поэтому-то Маша и принимает решение убить ее. С этой мыслью она ходит на работу, ложится спать, встает и снова думает, думает… И наконец придумывает такой план.
Она встречается с любовницей и выдает себя за коллегу Юры, говорит, что с Юрой не все в порядке, что он, дескать, поделился с ней как-то своей бедой и она хочет ему помочь. Говорит, что буквально на днях с ним случился приступ, что он начал заговариваться, что вел себя неадекватно, говорил о каких-то качелях, девочке Вале… Что он время от времени, оказывается, ездит в какой-то лес и там плачет… Что его надо спасать, ему надо помочь. Но для начала пусть Лида сама все увидит собственными глазами.
И они договариваются на определенный день, что вместе поедут в лес. Но нужна машина. Лида просит машину у своего родственника, работающего в больнице. И Маша, предварительно выяснив, как выглядит этот родственник, Виктор Занозин…
Занозин выругался матом и закрыл глаза – ему невыносимо было слушать это.
– … понимает, что камуфляж – кепка, усы – поможет ей в ее дичайшем плане. Если ее зафиксируют камеры на дороге, то увидят за рулем почти что Занозина.
Параллельно она заманивает в Сапроново и Юру, говорит, что ему нужно приехать туда для встречи с трасологом.
Лидия на машине Занозина по дороге забирает с условленного места Машу, и они вместе едут в Сапроново. По дороге где-то останавливаются, и Маша угощает свою спутницу, а точнее, соперницу, кофе.
Женя сделала паузу. Взгляды всех были устремлены на нее. Еще бы! Такой захватывающий рассказ!
– Алло, гараж! Почему никто из вас не задает вопрос, зачем было Лиде Каштановой принимать участие в Агневском? Зачем она согласилась поехать в лес?
Женя дрожала всем телом. Почему все молчат? Почему не обрушивают на нее шквал вопросов?! Почему не скандалят, не ругаются? Она так много всего рассказала, что невозможно было уже не понять, что же произошло на самом деле!
– Надя, прошу вас, встаньте…
Она не была уверена, что поступает правильно. Но и другого варианта уже не было.
Надежда, не выпуская из рук сигарету, поднялась. Щеки ее горели, глаза блестели.
– Юра, скажите, с кем из сестер вы встречались, с Надеждой или Лидией?
Агневский смотрел на Надежду, не мигая. У него поднялась температура, ему было нехорошо. Он медленно повернулся к сидящей радом с ним Насте.
– Какая же ты… сука… – И, глядя уже на Женю: – Женя… Во многом вы правы, только мы с Лидией встречались не в кафе, как вы говорите, а в сквере, на лавочке. Она сама назначила мне встречу и попросила, чтобы я бросил Надю… И она на самом деле произносила слова «надо расстаться», «муж» и все в таком духе.
Настя сидела как каменная. По щекам ее текли слезы.
– Ты понимаешь, дура, – наконец взорвался Юрий, – что убила ни в чем не повинного человека! Я встречался с Надей, Надей! Что ты наделала? Отравила ни в чем не повинного, повторяю, человека. Человека, который согласился помочь мне, хотя я-то ей – никто! Просто она оказалась таким вот человеком, который всегда готов прийти на помощь! Поехала с тобой в лес, чтобы увидеть какой-то там мой приступ… невероятно! И как ты отравила ее? Когда?
– Мы отъехали, я предложила остановиться, сказала, что у меня есть кофе… И напоила ее этим кофе. Я думала, что она и есть твоя любовница. А то, что она согласилась поехать со мной, лишний раз подтвердило, что она тебе не чужой человек. Юра, я ошиблась, ошиблась… прости меня…
Она была уже не в себе. Ее руки ходили ходуном.
– Когда ты надела на мою сестру это дурацкое платье? – прохрипела охваченная злостью Надя, бросаясь к Насте. Журавлев едва успел остановить ее. – Когда? Когда она была жива или мертва? А куда ты дела ее вещи, туфли, сумку?! Сожгла? Выбросила в первый попавшийся мусорный контейнер?
Настя зажмурилась. Замотала головой.
– Я на самом деле хотела подложить в лес манекен, куклу в белом платье… Но потом, когда женщина умерла… Я подумала, что так будет еще лучше, страшнее…
– У нее было имя, ее звали Лида, – сказал Занозин, уводя жену на место. – Пойдем, Надя. Успокойся. Выпей. Борис, я так понимаю, что вы тут самый главный. Скажите, в вашем доме есть водка?
Борис нашел взглядом стоящего в самом конце террасы возле мангала водителя Юрия Петровича, сделал ему знак, тот метнулся в дом и вернулся с двумя бутылками водки.
– Налейте ей, – приказал Занозин, кивая на Настю.
Она выпила и сдавленным голосом принялась рассказывать:
– Когда она умерла, а это случилось в машине, я приехала в лес, уложила ее на одеяло, чтобы легче было тащить, и подтянула наверх, я очень волновалась, боялась, что меня кто-то увидит… И спешила, потому что через полтора часа там должен был появиться Юра. Больше всего я боялась, что он приедет раньше назначенного времени. Но я успела. В лесу я раздела женщину, ну, эту Лиду, переодела в это платье, которое сшила… Ужасное платье, это точно… И уложила под ветви, присыпала хвоей… Потом уехала.
– Ты понимаешь, что сошла с ума? Настя… Это не у меня были проблемы с головой, а у тебя!
