не живопись, а ткани, но все-таки что-то такое, наверное, у Кемпов в крови. Отец, тот даже кисть не может толком держать.
– Теперь ты создаешь свадебные платья? – спрашивает она. – Расскажи, как ты к этому пришла.
Мы медленно возвращаемся в город, я увлеченно рассказываю о своих занятиях. Спрашиваю ее о картинах, о первом успехе, о том, над чем она работает сейчас.
– Давно вы выставляетесь в этой галерее?
– Уже целую вечность! – отвечает она. – Там меня хорошо знают, знают, как я работаю. Принимают мои… – Она хмыкает. – Мои антисоциальные наклонности.
– Письмо, которое я от вас получила, – это было нечто! Я чуть с ума не сошла. На самом деле вы ничего, если лучше с вами познакомиться.
Она легонько хлопает меня по плечу:
– Репутация, знаешь ли… Приходится соответствовать. Они так ко мне добры! Скайлер – просто прелесть. Всегда находит место для моих работ. Как только у меня появляется новая вещь, она торопится ее выставить.
Выражение ее лица меняется, на нем появляется сожаление.
– Только теперь это случается все реже. Я уже не работаю так, как раньше, нет прежнего подъема. Раньше меня подпитывал гнев, но постепенно я как-то смягчилась…
Она смотрит на меня с искренней мольбой:
– Только никому не говори!
Я готова ей поверить, но она улыбается, и я понимаю, что это была шутка.
– Если серьезно, то сейчас я действительно работаю меньше, но это потому, что у меня новый замысел, а он требует раздумий. Не хочу писать на скорую руку. Не то моя публика огорчится.
Ветер крепнет, я уже продрогла.
– Даже не верится, что уже завтра мне улетать домой, – сознаюсь я.
– А мне не верится, что ты прилетела с другого полушария всего на два дня, – подхватывает Урсула.
– Мне было совестно оставлять отца. Не люблю надолго отлучаться, вдруг что-то пойдет не так…
– Ты же не оставила его одного?
– Как можно! Хотя интересно было бы попробовать… Нет, у нас надежная сиделка. Она ловко с ним управляется и при этом само спокойствие. Они вроде бы хорошо ладят – в той степени, в какой он теперь вообще может с кем-нибудь поладить.
– Твой брат тоже помогает?
Это правильный вопрос, только мне кажется, что теперь уже она выуживает из меня сведения. Обычно я уклоняюсь от ответов на такие прямые вопросы о нашей частной жизни, но она со мной откровенна, и я обязана отвечать тем же.
– Майкл и отец не ладят. Так было всегда. Никогда не могли найти общий язык.
– Слишком похожи друг на друга? – хитро спрашивает Урсула.
– А вот и нет! Майкл – антипод отца.
Я думаю о Майкле, о Мэриэнн, об их красивом доме, об их милых дочерях. Потом вспоминаю, как Майкл относился ко мне в последнее время: пренебрегал, отказывался помочь, войти в положение. Возможно, Урсула ближе к истине, чем я готова признаться самой себе.
– Ну, может, самую малость, – уступаю я. – Но между ними всегда, с самого детства, чувствовалось напряжение.
– Возможно, он помнит больше, чем соглашается рассказать? – предполагает она.
Это никогда не приходило мне в голову. Я всегда завидовала Майклу, его воспоминаниям, ведь у меня их не было, а он мог лелеять свои. Вдруг я ошибалась? Помню его ответ на мой вопрос об Урсуле: «Ты многого не знаешь, Кара». Что он имел в виду? Он помнил Тилли. Может быть, он знал о судебном запрете? Это может многое объяснить.
– Майкл ушел из дома, как только окончил школу, – продолжаю я. – Уехал учиться в университет и больше не возвращался. Он живет в Лондоне, работает юристом. Женат. Две дочери. Он счастлив.
Урсула смотрит на меня и корчит гримасу.
– Ты не возражаешь против того, что он взвалил на тебя уход за отцом?
Я размышляю над ее вопросом.
– Нет, не возражаю. Кто-то должен взять это на себя. Я не замужем, по-прежнему живу в отцовском доме. Теперь, думаю, это фактически мой дом. У меня своя мастерская, все, что мне нужно. Это очень удобно. Нас все устраивает. Наверное, было бы по-другому, если бы я кого-то встретила. Но пока что…
Тут я, конечно, вспоминаю Симеона, но гоню это воспоминание.
– А вы? – спрашиваю я, чтобы отвлечь ее внимание от моей жизни. – Вы не замужем?
Урсула качает головой.
– Был в свое время один человек, но не срослось. Тоже художник, Деклан Мерфи, может, слыхала о таком? – Она с надеждой смотрит на меня, но я вынуждена ее разочаровать. Она пожимает плечами. – Это было очень давно. Мы познакомились, лишь только я сюда приехала. Любовь вспыхнула – и погасла. Обыкновенная история. У него был вспыльчивый кельтский нрав, очень темпераментный субъект! Слышала бы ты наши скандалы! Впору было продавать на них билеты. Мои картины стали продаваться, я двинулась вперед и больше не оглядывалась назад.
Рассказ слишком лаконичен, даже для нее. Уверена, она чего-то недоговаривает. Что-то вспыхивает на краю сознания, но я не успеваю понять…
– С тех пор вы одна?
– Не одна. Я родила ребенка.
Она смотрит на меня с усмешкой. И тут меня осеняет. Кельтская кровь. Рыжие волосы. Мерфи.
– Скайлер! – восклицаю я. – Так она ваша…
– Моя дочь.
Теперь я вижу, до чего они похожи. Раньше я не могла этого заметить: к моменту знакомства со Скайлер я еще не знала, какая внешность у Урсулы.
– Так значит, она мне… – Я так взволнована, что не могу справиться с простейшей генеалогией.
– Вы двоюродные сестры.
Я ошеломлена. Я ехала сюда с осознанием, что у меня почти нет родни, и вот пожалуйста: у меня не только тетя, но и кузина!
Солнце прячется за облако, и сразу становится гораздо холоднее. Я плотнее запахиваюсь в пальто.
– Двоюродная сестра… – бормочу я. – У меня есть двоюродная сестра…
Горло сжимает спазм, я стискиваю челюсти из страха разреветься, изо всех сил моргаю.
– Я вот о чем подумала вчера вечером, – продолжает Урсула. – Почему бы вам обеим не поужинать сегодня у меня? Только не жди ничего особенного, – быстро предостерегает она. – Я не умею готовить. Пожалуй, что-нибудь закажу. Как ты насчет китайской еды? Здешняя китайская кухня – это что-то невероятное.
Я практически теряю дар речи и молча ей киваю в надежде, что она оценит по моему лицу всю степень моей благодарности.
– Боже, на ветру здесь форменная Арктика! – говорит она, сознательно игнорируя то, с каким усилием я сохраняю невозмутимость. – Извини, но мне пора сматываться. Сегодня днем у меня кое-какие дела. Держи, вот мой адрес. – Она достает из сумки блокнот и быстро в нем строчит. – Часов в
