Хоть сам он не был слабаком и мог врезать любому, сейчас он предпочитал не рисковать. Сначала он не принял рыжего всерьез, и это не привело ни к чему хорошему. Он думал, что достаточно расправиться с гостем покрупнее, то есть с Толстым Ричи. Когда ситуация стала осложняться, и он исчерпал все аргументы, он решил действовать.
Они сидели на кухне за столом у окна: Раймонд с правой стороны, посредине расселся Ричи, а в углу между столом и стеной присел рыжий. Ливер оценил ситуацию. До входной двери было всего пять шагов. Быстрое нападение и прыжок в сторону дверного проема могли его спасти. Он был зол на себя за то, что его так легко застали врасплох. Он лежал в постели и думал, что получится из совместного предприятия с Каролем Яскулой из Хвалишево. Они собирались вместе превратить салон телевизоров, владельцем которого был Яскула, в магазин с комиссионным отделом. Раймонд должен был позаботиться о доставке качественного товара. Яскула мог не волноваться, потому что Раймонд Ливер уже был известным в Познани поставщиком техники с Запада. Он лежал и подсчитывал в уме прибыль. С Каролем они договорились встретиться в двенадцать в «Медоварне у Райцев» на Старом Рынке. Поэтому он мог еще немного полежать. Вдруг раздался стук в дверь. Ему не хотелось вставать и идти ее открывать. У него не было желания встречаться с непрошеными гостями, не позавтракав, поэтому он решил не двигаться. Каково же было его удивление, когда он услышал, что дверь его квартиры открывается, а спустя секунду в его спальню вошли двое мужчин. Раймонд не мог поверить своим глазам. Перед ним стоял со злобным выражением лица человек, который сейчас должен сидеть на Млынской, – Ричард Грубинский, которого все называли Толстым Ричи. Из-за его плеча выглядывал рыжий приятель Грубинского, милиционер Бродяк.
– Смотри, Мирек, – обратился к другу Толстый, – как некоторым везет. Могут валяться в постели, когда остальным приходиться работать.
– Но все хорошее когда-нибудь кончается, – ухмыльнулся Мирек и бесцеремонно стянул с Раймонда одеяло. – Хватит бездельничать, пан Раймонд, пора вставать.
– Пойдемте поболтаем, – сказал Толстый Ричи и пошел на кухню. Раймонду пришлось встать и послушно пойти за гостями.
Они сели за кухонный стол. Хозяин квартиры хотел что-то сказать, но Ричи остановил его, вытянув вперед руку:
– Дела обстоят следующим образом. Милиция пригласила меня на разговор. Оказалось, что все благодаря вам. Поэтому сейчас я прошу объяснить, почему вы на меня настучали. Советую говорить правду, пока я вежливо прошу, а если нет, поговорим по-другому. И еще одно, мой друг Мирек присутствует здесь неофициально, а не по службе.
Разговор тянулся, как жевательная резинка «Дональд», а Раймонд все это время усиленно думал, как выйти из сложившейся ситуации. В конце концов он решил наброситься на Толстого и вместе с табуретом, на котором тот сидел, перевернуть его так, чтобы падая он перерезал путь рыжему. Все почти получилось, но Раймонд недооценил Бродяка.
Мирек вообще не вмешивался в разговор. Говорил только Ричи, а он пытался доступно объяснить, почему он сдал его милиции. Ричи спрашивал, а Раймонд отвечал, пытаясь убедить Грубинского, что он не мог поступить иначе. Но время шло, а его доводы никак не доходили до Ричи. Рыжий производил такое впечатление, как будто то, что происходило вокруг, совсем его не волнует. У него слипались глаза, и он часто зевал. Раймонду казалось, что милиционер скоро уснет. Он решил, что дождется этого момента. Когда Ричи потянулся за очередной сигаретой из пачки «Мальборо», лежавшей на столе, а рыжий уже минуту не открывал глаза, Раймонд принял решение. Со скоростью, невероятной для его стокилограммовой туши, он сорвался со стула и обеими руками толкнул Толстого. Ричи зашатался на табурете, а затем рухнул на пол. Ливер перескочил через него и двинулся в сторону двери, но не успел. Он вдруг почувствовал, что какая-то сила притягивает его к полу. Бродяк, который еще секунду назад, казалось, был в бессознательном состоянии, в тот момент, когда Раймонд перепрыгивал через лежащего Ричи, молниеносно вскочил со стула и, бросившись вперед, схватил Ливера за ноги. Тот всем своим весом упал на пол. Рыжий уперся коленом в его огромный живот и нанес сокрушительный удар в лицо. Именно тогда Раймонд увидел перед глазами все звезды, существующие во Вселенной.
Не прошло и минуты, как хозяин квартиры сидел на стуле посреди кухни с руками, скованными наручниками за спинкой.
– Попробуй только дернись, – пригрозил ему Бродяк, поэтому Раймонд не смел даже пошевелиться.
Он решил переждать. Помощь в конце концов должна была прийти.
11:00
– Я тогда ехал из Западного Берлина, вы ведь знаете, пан майор, что происходит в этом поезде. Как только люди садятся, начинается застолье. Все много пьют, потому что скоро граница, сначала ГДР, а потом наша. В поезд заходят немцы, но их не интересует, что везут пассажиры. Они ищут валюту или антисоциалистическую пропаганду. Но ничего не находят, зачем кому такой мусор. На этом ведь не заработаешь. А после них появляются наши. С этими хуже всего, потому что у немногих есть связи с таможенниками, а если находится такой человек, тогда можно спокойно ехать. Чаще всего проверяют выборочно, очень редко проверяют всех. Поэтому люди предпочитают выпить, чтобы легче было пережить стресс. Я тоже с попутчиками в купе начал пить еще в Берлине, а потом, когда проснулся, мы уже были в Польше, как проверяли, я не помню, много выпил, но меня, наверное, не трясли. Когда я проснулся, мне захотелось в туалет, и я пошел. Когда я был уже в конце коридора, мне пришлось протискиваться через багаж, лежавший возле туалета, и тогда я увидел этих железнодорожников. Они пришли из другого вагона и шли в мою сторону, я подумал, что надо уступить им дорогу. Но они не пошли по коридору, а свернули влево, низкорослый вошел в туалет первым, а за ним большой, и там они закрылись. А я как дурак остался стоять в коридоре. А что мне было делать, когда мочевой пузырь разрывался, я побежал в туалет в другом вагоне. Когда я вышел из него, облегчившись, они, наверное, еще были внутри, потому что на ручке висела красная табличка, как будто туалет занят.
– Вы их хорошо рассмотрели? – спросил майор Мартинковский.
– Я их видел, как вас сейчас, только здесь светло, а освещение в поезде не очень.
– Скажите, как они выглядели, то есть как себя вели, о чем разговаривали?
– Они не разговаривали, низкий шел впереди, открыл дверь и вошел
