туда.
– Вспомните, он сам вошел или тот второй помог ему, может, затолкал внутрь.
– Нет. Тот сам вошел, я тогда очень разозлился, что он влез без очереди, а уже потом вошел второй.
– Точно? – у милиционера все еще были сомнения.
– Точно, пан майор, когда тот первым вошел, второй еще обернулся и закрыл двери между вагонами, наверное, чтобы не было сквозняка. И только после этого он пошел за первым, и, когда вошел, закрыл дверь изнутри, я слышал.
– Скажите, как выглядел второй мужчина? – вмешался в разговор сидевший рядом сержант Коваль.
– Первый был низкого роста, – задумался Вуйтик, – а второй такой большой, жирдяй…
– Какого цвета волосы у него были? – расспрашивал дальше Коваль.
– Этого я не знаю, у него на голове была фуражка, и в коридоре было темно, но усы у него были темные…
– У него были усы? – удивился сержант.
– Точно были, но какого цвета, не знаю, темные, может, даже черные, точно не светлые. Они были такие длинные… – мужчина пытался подобрать подходящее слово, чтобы описать усы железнодорожника. – Такие, – он почесал макушку, – как носит Валенса.
В кабинете стало тихо. Оба милиционера посмотрели друг на друга, первым отозвался Мартинковский:
– Спасибо вам за то, что вы пришли. Вы нам очень помогли. У меня к вам еще одна просьба. Сейчас сотрудник отведет вас к нашему художнику. Я хотел бы, чтобы вы с ним вместе составили портрет второго железнодорожника. Он покажет вам в каталоге разные части лица, а вы выберете подходящие под описание.
Вуйтик неуверенно посмотрел на милиционеров, как будто его что-то беспокоило. Заметив это, Мартинковский спросил:
– Что-то еще, пан Вуйтик? Что-то вспомнили?
– Я насчет вознаграждения.
– Какого вознаграждения? – удивился майор.
– В Лазаре люди болтали, что тот, кто поможет следствию, получит вознаграждение.
Вскоре в кабинете появился вызванный Мартинковским дежурный и вывел довольного Вуйтика, которого заверили, что он первый в очереди на получение вознаграждения.
– Что ты об этом думаешь? – спросил сержанта Фред.
– Если оба вошли в туалет, а этот проводник вошел первым, значит он доверял второму.
– Вот именно, они знали друг друга. Наверное, они вместе вошли в туалет, чтобы о чем-то поговорить. Может, должны были что-то передать, какой-то левый товар, и должны были сделать это так, чтобы никто не видел. В любом случае, они оказались внутри вдвоем, а вышел только один.
– Кое-что мне кажется странным, – анализировал ситуацию Коваль. – Как это возможно, чтобы толстый связал проводника, отрезал ему руку, и никто этого не услышал?
– Он легко мог связать мелкого, достаточно было его оглушить. В этом поезде большинство пассажиров, напившись, спят, что подтвердил Вуйтик. В поезде шумно, особенно на стрелках или на мосту. Можешь кричать, сколько угодно, никто не услышит…
– Это точно, в наших поездах еще никто не подумал о том, чтобы было тише. Могу поспорить, что через пятьдесят лет у нас будут ездить те же вагоны, только еще в худшем состоянии, и всем будет казаться, что это нормально. Люди привыкли.
– Польским железным дорогам неизвестно слово «комфорт», – согласился с ним Мартинковский. – Все, что их интересует, это количество перевезенных пассажиров. Но в XXI веке никто уже не будет трястись по железной дороге. Я тебе говорю, будет совсем другое время. У всех будут собственные автомобили, и мы будем ездить по современным широким автострадам… – размечтался майор.
– Ну да, конечно, а построят их, наверное, китайцы, в рамках братской социалистической помощи, – засмеялся Коваль. – Кстати, что со вторым проводником, насколько мне известно, они всегда ездят вдвоем, по крайней мере, на таких длинных маршрутах.
– Мы допрашивали его сразу после того, как обнаружили труп, в тот же день. Он говорит, что ничего не знает и ничего не видел. Он отключился еще до границы, а пришел в сознание уже на станции в Познани. Он не выходил из служебного купе, – сказал Мартинковский. – Но я ему не верю. Я сегодня же поговорю с ним еще раз, потому что мне кажется, что здесь не все чисто.
– Знаешь, Фред, меня одно беспокоит. У мужчины, стрелявшего в меня, не было усов.
– Есть два варианта: стрелявший в тебя – это не убийца из поезда, или он приклеил усы. Кстати, что за вознаграждение, и кто в Лазаре распространяет такие слухи?
– А какая разница? Главное, это принесло результаты, – подвел итог сержант.
11:10
Дверца часов открылась со скрипом и изнутри выскочила кукушка. Она прокуковала одиннадцать раз и спряталась в домике. Толстый Ричи посмотрел на висевшие слева от него старые часы времен кайзера Вильгельма. Такие часы можно было встретить во многих познанских квартирах. Эти отличались тем, что на цепочке вместо одной из шишек, натягивающих пружину, висела обычная магазинная гирька.
– Опаздывает на 10 минут, – сказал Ричи. – Наверное, из-за этой гирьки. Какой хозяин, такая кукушка. Вы тоже, пан Раймонд, запаздываете с ответом. Но я терпеливый и даю вам еще один шанс. Сделаем так: подытожим все, что мы знаем, и посмотрим, что из этого получится, а вы мне сообщите, согласны ли вы с тем, что я скажу.
– Факты такие, – начал он. – Кто-то убивает проводника поезда, следовавшего из Западного Берлина в Познань. Этот кто-то отрезает железнодорожнику руку. Позже кто-то стреляет в милиционеров на улице Струся. Похоже на то, что и в первом, и во втором случае это тот же человек, некий Корболь, работавший на меня под «Певексом». Милиция выходит на след Корболя и объединяет все происшествия, впрочем, делает это вполне правдоподобно. Им кажется, что Корболь, не блиставший умом, сам не в состоянии придумать такое зрелищное убийство, как это в поезде. Должен быть заказчик. Проще всего прийти к выводу, что поручение ему дал шеф, то есть я. И здесь появляется Раймонд Дутка, который, как мы выяснили, сообщает своему знакомому милиционеру, пану Олькевичу, что все придумал Ричи Грубинский, чтобы отнять у него бизнес, связанный с торговлей импортной техникой. Вроде бы, все красиво, но я ведь знаю, что я ни при чем, потому что мне наплевать на вашу мелкую контрабанду, эту мышиную возню.
– Что самое интересное, – продолжал Ричи, – в этом деле есть еще кое-что. Корболь приехал в Познань полгода назад из Силезии. А там, как мы недавно узнали, незадолго до его прибытия в столицу Великой Польши, произошло похожее убийство. Кто-то убивает железнодорожника, ездившего в Австрию и тоже занимавшегося поставками на наш рынок импортной техники. Этот человек в Силезии погибает при схожих обстоятельствах, как наш в Познани. Случайное совпадение? Не знаю, я не эксперт в таких вопросах, но что-то мне
