недовольные мины, но упорно продолжал:
– Это касается старшего лейтенанта Трульки.
– Трулька занимался этим железнодорожником, – вспомнил старший лейтенант Пытлок. – Что-то давно я его не видел. Он уже месяц на больничном, а может, и дольше.
– Жаль, – сказал Блашковский, – потому что я обнаружил кое-что, о чем его стоит расспросить…
– Это может подождать, – сказал Олькевич, которому хотелось быстрее уйти.
– О чем ты хотел его спросить? – заинтересовался Пытлок.
Теофиль фыркнул, недовольный, что его друг вместо того, чтобы проигнорировать Блашковского, подошел к столу, на котором были разложены материалы дела.
– Вот здесь, пан старший лейтенант, я нашел информацию и подумал, что в материалах дела что-то не так. Этот железнодорожник, убитый проводник, ездил по трассе до Вены. Почти как наш, ездивший берлинским поездом. Этот тоже выезжал за границу. Ежи Кавулок, как мне кажется, торговал техникой. Видеомагнитофоны, телевизоры, кассеты и тому подобное. У всех его знакомых были привезенные им товары. Это значит, что он неплохо зарабатывал на поездках в Австрию…
– Покажи, что ты там нашел. – Пытлок опустился на стул перед столом Блашковского.
– Вот здесь, пан старший лейтенант, посмотрите, Валасик Эдвард, сосед Кавулока, говорит, что купил у него стереосистему, а у другой соседки, некой Груцы Эльвиры, от него телевизор и видеомагнитофон, а знакомый, проживающий в микрорайоне Химик в Семеновицах Силезских, получил от него по доступной цене магнитофон и видеокамеру и теперь снимает свадьбы и первое причастие…
– Дай сюда. – Старший лейтенант наклонился над папкой, которую подсунул ему Блашковский. – Теофиль, подойди и посмотри, что он нашел.
Недовольный Олькевич подошел к столу и наклонился над документами.
– Это ведь может подождать? – пытался он спасти ситуацию, увидев, что инициатива ускользает из его рук. Но ни один из милиционеров не обратил внимания на его хныканье.
Блашковский быстро переворачивал страницы, показывая Пытлоку самые интересные фрагменты. Тот снял китель и повесил его на спинку стула, не отрывая взгляда от показаний свидетелей. Он не замечал, что Олькевич стал покашливать и притопывать. Изучение материалов дела полностью его поглотило.
– К черту такое расследование, – пробормотал разочарованный Теофиль и сел за соседний стол, поглядывая недобрым взглядом на двух милиционеров, забывших обо всем на свете. Надежда на очередную порцию выпивки с каждой минутой была все более призрачной, как белый парус в песне Алиции Маевской.
Старший лейтенант Пытлок посмотрел на Олькевича, широко улыбнулся и похвалил Блашковского.
– Ну, Теофиль, хорошего парня вы воспитали. Сейчас проверим, что с Трулькой, он еще работает у нас или нет, завтра утром нужно его навестить…
– Пан старший лейтенант, может, стоит поговорить еще с железнодорожником Клютой, – робко предложил Блашковский.
– Ты прав, с ним мы тоже поговорим.
г. Познань, 10:40
– Ладно, – сказал младший лейтенант Мацек, внимательно разглядывая мужчину, стоявшего возле дежурки. – Пока там посидите, а я узнаю, кто занимается этим делом.
Мужчина выглядел вполне нормально, но, несмотря на это, пришел в комиссариат и хотел сообщить о чем-то важном, как он сказал. Николай Мацек работал в Гражданской милиции уже 20 лет и часто видел людей, пытавшихся заинтересовать милицию своим вопросом. Чаще всего они мстили своим врагам: соседи доносили на соседей, мелкие преступники стучали на корешей. А больше всего было людей, сообщавших, что их только что ограбили. Но чтобы кто-то добровольно пришел в комиссариат и заявил, что он ехал поездом, в котором было совершено убийство, и хочет дать показания по этому делу, это было что-то новенькое, что не укладывалось в голове Мацека. Это, наверное, сумасшедший, пришел к выводу младший лейтенант, наблюдая краем глаза за мужчиной, усевшимся напротив дежурки на металлическом табурете. Какой нормальный человек захотел бы нарываться на неприятности, многочасовые допросы, а потом еще свидетельствовать в суде? Может, десять лет назад, во времена Герека, это было возможно. Наверное, тогда люди больше доверяли милиции. Но пережив военное положение, никто не хотел связываться с органами.
А этот человек пришел и сказал, что хочет дать показания по делу, о котором не знал никто, кроме сотрудников милиции. В газетах не было информации о том, что разыскиваются свидетели, даже я не знал об этом деле, а этот знает. Откуда он знает? Наверное, он как-то связан с убийством и теперь хочет сознаться, чтобы облегчить свою участь. Да, так и есть, решил младший лейтенант Мацек. Когда он пришел к такому выводу, он решил действовать. Он подошел ближе и позвал мужчину:
– Эй, вы, – кивнул он мужчине, – подойдите. То есть, уважаемый гражданин, подойдите сюда, – поправился младший лейтенант, вспомнив, что он сотрудник Гражданской милиции при исполнении.
Мужчина быстро приблизился к дежурке.
– Скажите, как вас зовут, мне надо вписать в журнал посещений.
– Кароль Вуйтик.
– Сын?
– У меня нет сына, у меня дочь…
– Сын отца, я спрашиваю.
– Какой сын?
– Не какой, а кого вы сын, я спрашиваю, как звали вашего отца.
– Вуйтик.
– Не морочьте мне голову, если вы Вуйтик, понятно, что и он тоже, я хочу знать его имя.
– Мечислав.
– Ну вот. – Младший лейтенант записал. – Пройдите внутрь, – сказал милиционер, кивнув головой на дверь, ведущую в комиссариат. Он нажал на кнопку, открывающую электромагнитную дверь. Застекленная алюминиевая дверь открылась, и Вуйтик вошел внутрь.
– Сядьте на скамейку и подождите, пока кто-нибудь придет за вами, – проинструктировал милиционер входящего, а когда дверь за ним закрылась, схватился за телефонную трубку:
– Говорит дежурный, дай мне кого-нибудь покараулить клиента, он ждет, пока его допросят. Пусть посидит с ним на всякий случай, чтобы он не передумал давать показания.
Довольный собой младший лейтенант положил трубку. Подождал еще минуту, наблюдая за Вуйтиком, показавшимся в коридоре, и только после того, как увидел, что рядом с ним садится рядовой моторизованных отрядов милиции, снова позвонил:
– Говорит дежурный Мацек, младший лейтенант. Я могу поговорить с майором Мартинковским? Пан майор, докладываю, что у меня здесь мужчина, некий Вуйтик Кароль, сын Мечислава, он сообщил, что ехал поездом из Берлина, где убили железнодорожника, и хочет рассказать, что он видел. Так точно, пан майор, сейчас скажу привести его наверх. Может, на него наручники надеть? Так точно, никаких наручников.
Удивленный младший лейтенант положил трубку и дал знать конвоиру, чтобы он отвел мужчину наверх. Не успел он прийти в себя, как мир вновь его удивил: следующий человек остановился возле дежурки и сказал, что он ехал 8 марта «Беролиной». До конца дежурства милиционер успел удивиться еще двенадцать раз.
10:45
Раймонд Дутка, известный в Вильде как Раймонд Ливер, не смел даже пошевелиться. Рыжий ударил его в лицо так сильно, что в голове Ливера закружились все звезды, существующие во Вселенной.
