Ни о чём другом Брауни не жалел.
Драко перевёл взгляд с Брауни на БРЭМ Дюрана, затем обратно, а потом отвернулся и спокойно занялся оружейным модулем своей машины.
Брауни удивлённо моргнул и пошёл к своему багги. Похоже, вечером он увидит Схему.
Репликант успел пару минут повозиться с ремонтом, когда за спиной засвистел запущенный двигатель БРЭМ. Репликант оглянулся и увидел, как Дюран, “по походному” высунув голову из люка, страгивает шестидесятитонную махину с места. БРЭМ выкатилась из бокса и лихо развернулась на месте.
На глазах у множества людей и репликантов лишённая стопора крышка люка захлопнулась и размозжила лейтенанту Дюрану голову.
Планета Идиллия. Три километра от Зелара, штаб генерала Прокофьева
Шеридан пребывал в бешенстве. Грёбаный китежский чистоплюй прислал откровенно издевательское уведомление о том, что трое солдат Шеридана пойманы на мародёрстве и будут вздёрнуты поутру “как Денни Дивер”. Почему-то отсылка к поэме древнего земного писателя взбесила полковника больше всего. Может потому, что никогда не интересовавшемуся художественной литературой Шеридану пришлось сначала искать это имя в рапортах и отчётах о смертных приговорах в Экспедиционном Корпусе, а потом — лезть в поисковик, чтобы узнать, кто такой этот самый Денни Дивер.
Поняв издёвку, Шеридан взбеленился окончательно. Первым его порывом было отправить дежурный взвод к комендатуре Зелара и забрать своих солдат силой, но здравомыслие взяло верх. Во-первых, это было бы откровенной уголовщиной, за которую запросто можно самому лишиться головы. А во-вторых — можно сыграть куда тоньше. И в этом в кои-то веки поможет этот чёртов белоручка Прокофьев.
Шеридан выпил стопку виски, чтобы успокоиться и, выждав некоторое время, набрал личный код генерала.
— Сэр, — начал он, едва на экране появилось лицо Прокофьева. — Прошу прощения за беспокойство, но у меня сложилась неприятная ситуация с полковником Рамом. Видите ли, трое моих солдат, будучи в увольнении, немного не поняли текущую ситуацию и…
— Я ясно сказал чтобы ваши люди не смели трогать местных, — ледяным тоном отозвался генерал.
— Нет, сэр, местных они не тронули, — с честными глазами сообщил Шеридан. — Только их барахло. Но полковник Рам имеет на меня зуб после того… неприятного инцидента с местными. И вместо порки решил повесть моих солдат.
— И я его понимаю, — Прокофьев пригубил кофе. — Ваши висельники, полковник, понимают только подобные воспитательные меры.
— Не без того, сэр, — не стал отрицать очевидного Шеридан. — Но видите ли, среди наших… — он специально выделил слово “наших”, напоминая генералу, что тот тоже ставленник Консорциума, — … подразделений уже зреет недовольство. Части Союза занимают куда более привилегированное положение и даже наказания, которым их подвергают, куда мягче, чем по отношению к… нашему контингенту. И я могу смело утверждать, что смертная казнь за преступление, за которое союзовцы отделываются поркой, приведёт к бунту.
Прокофьев задумался.
— Хорошо, — сказал он минуту спустя. — Я прикажу полковнику Раму в этот раз заменить виселицу поркой. Но — только в этот.
И оборвал связь.
Шеридан удовлетворённо улыбнулся.
— Денни Дивер, говоришь? — прошипел он, наливая виски. — Ну, мы ещё посмотрим, кто кого, грёбаный мутант.
И, отсалютовав невидимому собеседнику, опрокинул рюмку в рот.
Планета Идиллия. Город Зелар, комендатура
Треугольники, кружки и квадраты на голограмме соединялись чёрточками, ведущими к вопросительному знаку. Грэм уже с час сидел и рисовал одну ему понятную схему, ломая голову над странностями, всплывшими при изучении дела об уничтоженном блокпосте.
Выглядело действительно странно: солдат, прослуживший со своими товарищами больше пяти лет, внезапно перебил их и сбежал, прихватив с собой всё, что может пригодиться дезертиру, вставшему на путь преступника. Дезертир доезжает до леса, зачем-то по пути обстреляв машину на дороге, а затем — работающих в поле фермеров. После чего бросает квадроцикл и убегает в лес.
Вполне объяснимая картина, если убийца находится под воздействием каких-либо препаратов, вызывающих вспышки насилия. Но дальше всё становится ещё страннее: поначалу убийца идёт по лесу, как и положено человеку, всю жизнь прожившему — и провоевавшему, — в городе. Ровно до того момента, когда достигает озера: по утверждениям тиаматцев, там беглец избавился от груза. А дальше Пака словно подменили. Штрафник, видевший лес лишь на учебных полигонах, внезапно превратился в мастера перемещения по лесистой местности. Тиаматцам стоило большого труда вновь напасть на его след. Чтобы окончательно потерять на трассе, к которой вышел беглец.
Поиски в озере, по его берегам и даже на окружающих деревьях ничего не дали. Таинственный груз, от которого избавился беглец, словно испарился. Но то, что от груза Пак избавился — факт: глубина его следов стала едва ли не вдвое меньше.
Опрос раненого идиллийца тоже ничего особенного не дал. Это оказался водитель того самого жёлтого седана с компанией, которую Рам и Нэйв прогнали с поста парой часов ранее. По словам идилилйца и его спутницы, они отвезли своих подружек на ферму к приятелям и уже ехали в город, когда их догнал и обстрелял солдат на квадроцикле. Рану идиллиец до прибытия врачей с помощью подружки обработал сам — сказался опыт работы в столичной службе спасения. На вопрос, как раненый оказался в зоне оккупации, последовал вполне ожидаемый ответ: всей компанией приехали погостить к друзьям. Даже список этих самых друзей представил без разговоров, по первому требованию Грэма.
Нэйв вздохнул, стёр свою “живопись” и уставился в окно, на розовую полосу восхода. Он нутром чуял что в данном случае дело нечисто и все эти странности с дезертиром — постановка. Но никаких конкретных доказательств этого Нэйв не имел. Пока не имел.
Тяжелая деревянная дверь в кабинет распахнулась так, словно в неё врезали тараном. Точнее, ураганом по имени Костас Рам, влетевшим в помещение не хуже штурмовой группы.
— Ты хрена тут делаешь? — рявкнул он на капитана. — Я же ясно приказал отдыхать! Или тебя мои приказы не касаются?
Полковник разве что огнём не плевался от ярости. И явно не из-за того, что Нэйв не убыл на выходной.
— Что-то случилось, сэр? — поинтересовался Грэм вместо ответа на вопрос.
Костас яростно уставился на него и Нэйв уже приготовился к очередному разносу, но полковник с шипением выдохнул и уже нормальным голосом сказал:
— Извини. Ублюдков Шеридана приказано не вешать.
— Что?! — теперь уже настала очередь Грэма взреветь тиматаской зверюгой. — Почему?!
— Приказ Прокофьева, — Костас распахнул окно и закурил.
Сделав пару затяжек, полковник добавил:
— Сказал, что есть угроза бунта штрафных подразделений.
