поставить тебе стойки и шаги, но на мне они будут смотреться иначе. Меч дадао тяжёлый, и неправильное положение тела может привести к травме, а это позор для меня и большой риск для тебя. Я хочу убедиться, что ты будешь способна противостоять любому ёкаю блестяще, как…
— Как вы? — Глаза Хамуцо просияли.
— Эм-м… Я хотел сказать "Брюс Ли", — Йеча сцепил свои двенадцать пальцев в замок. — В общем, показаться корифею лишним не будет. Тем более что он прислал ответное письмо.
"И твоя наставница тоже, которая просила держать тебя как можно дальше от Эрлитоу, чтобы никто не смог выжать из тебя благословение для Японии или иной земной страны, а потом заставить рожать мальчиков от знатных и отвратительных людей из Истинного Эрлитоу".
— Хорошо! Спасибо, учитель! — И Хамуцо побежала дальше.
"Откуда он знает про Брюса Ли?"
Ехать помимо Хамуцо должны были Хенг, Ху, Роу и Родинка. Последний особенно ликовал.
— Пап, представляешь?! Мы поедем в фургоне! С осликами! В настоящем фургоне, пап!
Кузнец был тоже очень рад, хоть и переживал немного, однако всем в деревне говорил:
— Мой сын такой молодец, что будет обучаться наравне со старшими и даже ученицей дракона, хотя она уже опытная и побила Седого.
Он, как и староста, считал, что Хенг бы у Хамуцо не выиграл. И самого Хенга это особенно задевало. Проиграть новенькой девчонке? Да будь она хоть сто раз ученицей дракона, хоть спи с ним!
— Бирюза?
Ночь, озеро. Дыхание бьёт паром. Хамуцо всё же утеплилась прежде чем прийти сюда.
Кажется, он дракон и парит в толще воды. Сверху озеро покрыто тонкой-тонкой корочкой, такой хрупкой и нежной, что её можно сдуть одним пламенным дыханием. Хотя вроде бы Бирюза ни разу не извергал пламя…
Прозрачная гладь пробилась.
Хамуцо твёрдо решила, что на этот раз отворачиваться не будет. Стыдно ей может быть только перед собой, Бирюзе явно всё равно.
— Привет, Хамуцо! Сейчас опять ночь?
Он вышел на мелководье и был вновь в человеческом обличье и без одежды, девушка вновь подивилась, как ему не холодно. Теперь она, пусть и ощущая, как краснеют щёки, смотрела на ожоги по всему его телу, глубокие борозды в районе сердца, след от разреза на животе, который уходил прямо…
Нет, она не может на это смотреть!
Но всё-таки… Ах, да ладно, Хамуцо, тебе не четырнадцать! И пусть ты никогда серьёзно не думала о мужчинах в этом плане, но у тебя другого шанса может и не быть. В конце концов неспроста в кунг-фу практикуется воздержание. В Белоге шутили, что это одна из причин, почему Йеча мало общается с представителями своего вида. Хотя ходят ещё шуточки про Хенга и Ху…
— Ты не отвернулась?
Если бы Хамуцо внезапно напугали, она точно не подскочила бы так высоко.
— Вовсе нет! Я… Я просто уезжаю! Понимаешь? Я там месяц буду и не узнаю, как ты. Ты не сможешь мне написать там, или…
Она неловко замолчала. Бирюза наклонил голову вбок, прядь мокрых волос легла на белое, точно известняк, плечо. Смотреть на него было холодно.
— Знаешь, в здании Берлоги, где я живу, сейчас почти никого нет. Может, заглянешь ко мне? Там тепло, пообщаемся напоследок…
— Давно никто не звал меня в гости! — Бирюза вышел из воды и добыл из-под камня свою одежду. — Йеча будет там?
— Йеча сегодня у старосты. Сказал, что останется на ночь, потому что выпьет из уважения. А его моментально вырубает.
— Хорошо.
"Зачем я это делаю? Неужели я всё решила?"
У Хамуцо было темно и тепло. Украденный с кухни чайник, рюкзак в углу, книги, широкий матрас и плотное одеяло. Она жила одна и, сама удивляясь почему, чувствовала себя из-за этого как-то пусто. Сначала с ней была Эмань, потом Меркурия. Теперь никого. Так что даже просто лежать с кем-то и пить остывший такой себе чай было приятно.
— Ты хотела мне что-то сказать?
— Возможно. А может и нет. Не знаю…
— Тебя что-то тревожит?
Хамуцо вздохнула.
— Я не знаю, что происходит. Раньше всё казалось простым, раньше у меня всегда был план или инструкция. А теперь всё просто… происходит. Всё кажется хаосом. Я так не умею. Чувствую себя дурочкой.
Бирюза тихо фыркнул.
— Подлинное искусство жить — умение господствовать над хаосом и находить в этом гармонию между собой и окружающим миром. То, о чём я говорю. Рано или поздно ты это осознаешь и тогда всё будет казаться тебе нормальным.
Девушка втянула ноздрями воздух.
— Я даже не знаю, чего я хочу…
— Да?
Хамуцо вспыхнула: ладонь Бирюзы легла на её ладонь.
— Может быть, ты всё-таки чего-то хочешь? — произнёс он каким-то особенным, нежным голосом.
Хамуцо покраснела ещё больше.
— Н-нет… То есть… наверное, но…
Холодный, неуютный, почти уже зимний воздух горной деревни согревался горячим живым дыханием в здании, где однажды родилась новая надежда.
* * *
Отъезд отложился по причине довольно банальной и не очень весёлой: у Хамуцо началось воспаление в том месте, где ей тогда выбило зуб.
— Тебе к моей матушке надо, — произнесла ещё по-детски наивная Роу сжавшейся в комок и скулящей Хамуцо. — Она тебе корней отварит, попросит горных духов, даст камень приложить, вот и пройдёт всё.
Йеча покачал головой.
— Не надо ей камень прикладывать, лучше-ка навестим старого друга из деревни.
Деревня йетиманси была разделена на две части: Сизое Плато и Сизый Холм. И жители брали себе второе имя в соответствии с той частью деревни, где родились. Поэтому у йетиманси старше сорока-пятидесяти земных лет вместо фамилии названия деревень, городов и районов, которых давно не существует на древе вселенной либо они заброшены где-то там за гранью, поскольку мир йетиманси потерял всю свою энергию из-за разрушения пространственно-временной оболочки и бо́льшей части жителей пришлось эмигровать в другие миры. Так единая прежде цивилизация навеки разделилась.
Сизого Выступа, в честь которого называл себя Йеча, тоже больше не существовало.
Хоть Хамуцо угнетала её распухшая щека, она с восхищением рассматривала миниатюрные домики зверолюдей, невольно вспоминая хоббитов. А бредущие или занимающиеся своими делами йетиманси с удивлением и любопытством смотрели на неё: редко когда увидишь в иномирянской деревне человека не из ши-цза. Ещё и высокого. Девушке очень сильно хотелось их всех затискать, до того они были милые, но по совету Йечи и собственному воспитанию она держала себя в руках: у йетиманси сложные отношения с объятьями, для них это проявление доминирования.
— Мы на месте.
Дверку открыла невысокая — ещё ниже Йечи — пухленькая йетиманси
