Онивернулись на первый этаж.
Аллейноткрыл дверь в конце прихожей и оказался в гончарне.
Здесьбыло совсем темно. Лишь тонкий лучик серебристого света пробивался сквозь щель междутяжелыми оконными шторами.
Онпостоял в дверном проеме. Констебли переминались с ноги на ногу за его спиной.По мере того, как глаза его привыкали к недостатку света, в сумраке стал вырисовыватьсяинтерьер мастерской – стол, бумажный мусор, обрывки упаковочного материала,незаколоченные ящики на полках, одна-две глиняных свиньи в едва угадываемыхцветочках. Он помнил, что в конце бывшей конюшни имеется подобие алькова илиниши, в которой размещается печь для обжига и рабочий стол. Да, действительно,там и сейчас что-то красновато светилось.
Егоохватывало странное оцепенение, памятная по давним детским ночным кошмарамнеспособность сделать хотя бы одно движение.
Воти сейчас ладонь его шарила по грязной стене и все никак не могла нащупатьвыключатель.
Обычноэто состояние длилось несколько секунд, не более, миновало оно и на сей раз, оставивАллейна при ощущении, что за ним кто-то следит.
Да,кто-то сидел в алькове, по другую сторону рабочего стола, сидел и смотрел нанего, кто-то огромный, поначалу принятый им за тень.
Понемногуэта фигура начала проступать из темноты. Крупный человек, согнувшись, сидел застолом, уложив подбородок на руку, напоминая позой плутоватого пса, и не сводилс Аллейна широко открытых глаз.
ЛадоньАллейна нашла выключатель, комнату залил свет.
Нанего во все глаза смотрела мисс Санскрит, уютно устроив на руке подбородок исклонив голову набок.
Заскамьей, на которой она сидела, обвисал, приподняв колоссальный зад и погрузивруки и голову в упаковочный ящик, ее брат, напоминавший увеличенного во многораз чертика, заглядывающего в свою табакерку. Оба были мертвы.
Пополу и по скамье между ними были рассеяны окровавленные осколки керамики.
Ав упаковочном ящике лежало обезглавленное тулово огромной глиняной свиньи.
II
Одиниз констеблей безостановочным шепотом изрыгал непристойности, впрочем, когдаАллейн вошел в альков, констебль примолк и вознамерился последовать за ним.
–Оставайтесь на месте, – сказал Аллейн. – Хотя нет! Пусть один из вас заведет сулицы в дом всю компанию и запрет дверь. Отведите их наверх, держите всех в однойкомнате и не спускайте с них глаз. Записывайте все, что они скажут. Другойпусть позвонит в отдел убийств и передаст всю необходимую информацию. Попроситемистера Фокса и мистера Гибсона зайти сюда.
Констебливышли, закрыв за собой дверь. Через минуту Аллейн услышал топот входящих в домлюдей, затем поднимающиеся по лестнице шаги.
КогдаФокс и Гибсон вошли в мастерскую, Аллейн стоял между Санскритами. Вошедшиехотели присоединиться к нему, но он, подняв руку, остановил их.
–Хорошенькое дело! – сказал Фокс. – Чем это их?
–Подойдите сюда, увидите – только осторожно.
Ониобогнули скамью и увидели затылок мисс Санскрит, похожий на вдавленное яйцо.Свекольные волосы, потемневшие и намокшие, прилипли к краям раны. Платье наспине пропиталось кровью, на столе под ее локтем образовалась темная лужица.Судя по платью, она собиралась выйти из дому. Окровавленная шляпка миссСанскрит валялась на полу, сумочка лежала на столе.
Аллейнповернулся к огромному крупу ее брата, обтянутому пальто из верблюжьей шерсти,– только круп и торчал наружу из ящика.
–То же самое? – спросил Гибсон.
–Да. Глиняная свинья. Первый же удар пробил ему голову, а после второго онсвалился в ящик.
–Но... Как же это все?... – спросил Фокс.
–Посмотрите что там на столе. Под ее рукой.
Подрукой мисс Санскрит лежал листок почтовой бумаги. “Мастерская “Глиняныесвиньи”, Каприкорн-Мьюс, 12, Ю.-З. 3”. Под этим печатным заголовком было отруки написано: “Господам Эйблу и Вертью. Будьте добры...” – и больше ничего.
–Зеленая шариковая ручка, – сказала Аллейн, – так и осталась у нее в руке.
Фокстронул ладонь мисс Санскрит.
–Еще теплая, – сказал он.
–Да.
Рядомс печью лежал кусок клетчатой ткани. Аллейн прикрыл ею кошмарную голову миссСанскрит.
–Давно я такого не видел, – сказал он.
–А он-то что делал? – спросил Фокс.
–Укладывал оставшихся свиней. Согнувшись над упаковочным ящиком.
–Вы, похоже, уже реконструировали происшедшее? Как?
–Я полагаю, вот как – если, конечно, мы не обнаружим в дальнейшем чего-либопротиворечащего моим выводам. Она пишет. Он по одной перекладывает свиней соскамьи в ящик. Некто оказывается между ними. Некто, во всяком случае, не внушающийим опасений. Этот человек берет свинью, наносит два сильных удара, вправо ивлево, и выходит наружу.
–Выходит! – возмущенно вмешался Гибсон. – Когда? И главное, когда он вошел? Мыдвенадцать часов непрерывно наблюдали за их квартирой!
–Наблюдали, Фред, пока не поднялась тревога из-за бомбы.
–Здесь остался сержант Джекс.
–С автомобильным затором, отделившим его от мастерской.
–Господи, ну и история! – сказал Гибсон.
–А рыцарственный Полковник все это время торчал на крыльце, – добавил Аллейн.
–А-а, этот вряд ли бы что заметил, – сказал Фокс, – даже если бы мимо негопромаршировал туда и обратно отряд королевских гвардейцев.
–Это мы еще выясним, – сказал Аллейн.
Всетрое примолкли. Гнетущая жара стояла в душной комнате. Между шторами и оконнымстеклом жужжали мухи. Одна из них вырвалась наружу и пулей понеслась в дальнийугол.
Настоле с заставившей всех вздрогнуть внезапностью зазвонил телефон. Аллейнобернул руку платком и взял трубку.
Стараясьговорить тонким голосом он назвал номер Санскритов. Несомненно нгомбванскийголос произнес:
–Это из посольства. Вы запаздываете. Паспорта ждут вас. Самолет улетает в пятьтридцать.
Аллейнпрошептал:
–Мне пришлось задержаться. Прошу вас, пришлите их сюда. Пожалуйста.
Долгаяпауза.
–Ну хорошо. Это не очень удобно, но мы их пришлем. Их положат в ваш почтовыйящик. Через несколько минут. Так?
Аллейнничего не ответил. Послышался сердитый вздох и щелчок опущенной на аппараттрубки.
Аллейнтоже положил трубку.
–Как бы там ни было, – сказал он, – теперь мы знаем, что в конверте, переданномСанскритом в посольство, находились паспорта. Впрочем, это я уже выяснил уПрезидента. Через пару минут паспорта опустят в почтовый ящик. Он не пришел в назначенныйсрок, чтобы забрать их.
