что это может случиться?
Мой мозг мгновенно вызывает в воображении лицо Кении.
Я качаю головой. — Я ни с кем сейчас не встречаюсь.
— Но это не будет правдой вечно. — Она обходит стойку и сжимает мое плечо. — Я знаю, ты сожалеешь о том, что случилось с Клэр, но прошло четыре года, Алистер. Ты не можешь продолжать винить себя…
— Да, я могу. Я принял решение, и Клэр поплатилась за это жизнью.
Миссис Хэнсли выглядит пораженной. — Сколько еще ты собираешься наказывать себя?
Я смотрю в пол. — Мне нужно идти. Сбор, должно быть, уже начался. Все ждут меня.
— Алистер.
Я останавливаюсь на полпути к двери.
— Ты был женат на Клэр, но я наблюдала, как она росла. В некотором смысле я знаю ее лучше, чем ты. — Ее голос становится тихим. — Ей бы это не понравилось. Она бы не хотела, чтобы люди, которых она любила, страдали.
Никто не знает этого наверняка, потому что Клэр здесь не для того, чтобы защищаться.
Она ушла.
И я тот, кто убил ее.
Сжав челюсти, я выхожу из дома и перевожу дыхание в лифте. Мой разум наполнен хаосом. Чувство вины. Вины так много.
Я чувствую, что собираюсь содрать с себя кожу. Руки трясутся, я звоню Даррелу, прежде чем сойду с ума.
Он отвечает после первого гудка. — Алистер.
— Ты прав. Я действительно что-то чувствую к мисс Джонс.
Он молчит. Я представляю, как он пристально смотрит вдаль, нахмурив брови и поджав губы.
— Я знаю, что это неправильно.
— Почему это неправильно? — Даррел парирует. — Ты больше не женат.
— Клэр мертва. — Я вздрагиваю.
— Именно. Моя сестра умерла, Алистер. Это была не твоя вина.
Все продолжают говорить мне это, как будто знают Клэр лучше, чем я.
— Скажи мне, как перестать думать о ней.
— Клэр?
— Кения.
Даррел вздыхает. — Я не могу этого сделать.
Во мне закипает разочарование. Я выхожу из лифта. — Ты терапевт. Загипнотизируй меня. Вызови амнезию. Сделай что-нибудь.
— Мозг работает не так, Алистер. И ты это знаешь. Перестань хвататься за соломинку, чтобы спрятаться от того, чего ты действительно хочешь.
Ночь прохладная. На безоблачном небе начинают сиять звезды. Машина на парковке.
Я замедляю шаги. — Я не заслуживаю того, чтобы двигаться дальше.
— Если бы ты мог отпустить мисс Джонс, ты бы уже сделал это. Вместо этого ты просто падаешь все глубже. — Его голос понижается до низкого, задумчивого гудения. — Разве ты не замечаешь, что всякий раз, когда ты рядом с ней, твое чувство вины уходит?
Я поджимаю губы. — Дело не в том, что моя вина уходит. Дело в том, что она переходит в другой вид.
— Чувство вины за то, что чувствовал себя счастливым, когда Клэр ушла?
— Да.
— Это чувство вины удерживает тебя от любви, Алистер. Если ты действительно любишь ее, в ту минуту, когда ты отдашь ей свое сердце, ты должен отпустить чувство вины. Ты не можешь поддерживать любовь и чувство вины одновременно, иначе это поглотит тебя.
Я прерывисто выдыхаю.
— Как только ты отдашь свою любовь Кении, ты разорвешь узы, которые связывают тебя с твоей женой.
— Я не могу.
— Тогда можешь ли ты забыть Кению?
Я сжимаю губы. Бернард выходит из машины и выжидающе смотрит на меня.
— Нежелание отпускать Клэр — вот почему тебе продолжают сниться эти сны. В ту минуту, когда ты отпустишь это, твои кошмары постепенно уйдут. Твое сердце хочет исцелиться, Алистер. Твой мозг дает тебе знать. От тебя зависит, позволишь ли ты этому.
Стиснув зубы, я резко обрываю разговор.
— Мистер Алистер? — Спрашивает Бернард, бросая на меня обеспокоенный взгляд.
— Поехали.
Ночь тяжело давит на меня. Последнее, что я хочу делать, это общаться, но у меня нет привычки нарушать свои обещания.
По дороге Бернард молчит. Я вижу, как он бросает обеспокоенные взгляды в зеркало заднего вида. Должно быть, я выгляжу ужасно, если он так явно встревожен.
К счастью, он не задает вопросов.
Бернард останавливает грузовик перед рестораном.
Я бросаю на него взгляд. — Не хочешь зайти внутрь?
— Не нужно. Моя жена дома готовит ужин. — Он хихикает и наклоняет голову. — Без обид, но это, вероятно, будет приятнее, чем что-либо там.
Легкая улыбка просачивается сквозь его губы.
— Я буду здесь, как только ты позвонишь. Это не займет у меня больше пятнадцати минут в пробке.
— Не беспокойся обо мне, Бернард. Проведи ночь со своей женой. Я вернусь домой сам.
— Мистер Алистер…
— Все в порядке. — Я отмахиваюсь от него, чувствуя усталость. — Ты никогда не знаешь, сколько у вас с ней времени. Ты должен дорожить временем, которое вы можете провести вместе.
Его глаза расширяются. Беспокойство практически стекает с его кожи.
Я знаю, это звучит сентиментально, но сегодня именно такая ночь. И, черт возьми, если я не могу чувствовать себя немного не в своей тарелке в тот день, когда моя малышка просит меня найти ей новую мамочку, то я не знаю, когда наступит подходящее время.
Он тяжело сглатывает. — Ты можешь позвонить мне, если тебе что-нибудь понадобится. Мой телефон будет в режиме ожидания.
— Я не буду звонить. — Я прогоняю его. — Уходи.
Он медлит.
— Спокойной ночи, Бернард. — Поднимаясь по ступенькам здания, я машу ему в ответ.
Мое внимание переключается на ресторан. Я предоставляю команде Belle's Beauty выбирать заведение, так как это, технически, их победа. Тем не менее, команда Fine Industries также была приглашена. Поскольку моя кредитная карта была открыта и представлена перед ними, я подумал, что они выберут что-нибудь более изысканное.…
Главный зал стейк-хауса выглядит так, словно он попал в другое столетие. Ничто не сравнится с элегантными современными барами, которые, похоже, в тренде. С потолка свисают большие оранжевые светильники, освещающие толстые деревянные столы и виниловые кабинки.
Слева есть танцпол, а справа — длинная барная стойка. Люди уже заполняют оба — некоторые танцуют в темноте, в то время как другие склонились над стойкой, лелея свои печали выпивкой. Все остальные набились в главный зал, заполняя кабинки.
Иезекииль сразу находит меня. Он выглядит изможденным. Как и я, он предпочитает пробираться сквозь груды папок, чем общаться.
— Ты здесь. Наконец-то. — Он вздыхает. — Я больше не могу угнаться за этими молодыми парнями.
— Ты едва ли стар, Иезекииль.
— Я чувствую это в своих суставах, когда погода становится слишком холодной. Я бы сказал, что я в таком возрасте. — Он кивает на стол. — Иди, сядь сюда.
Я ошеломлен, когда вижу Кению, сидящую за столиком. Я думал, Иезекииль постарается держать меня как можно дальше от нее.
Остальные замолкают, когда
