я проскальзываю рядом с Кенией. На ней маленькое черное платье, которое облегает ее тело, как будто оно было сшито для ее изгибов. Низ сверкает каким-то драгоценным камнем, а верх переходит в глубокую V-образную вырезку
Срань господня.
Она — видение. Мое желание нарастает, усиливаясь вместе с такой неконтролируемой жаждой, что я понятия не имею, как переживу ночь, сидя так близко к ней.
— Алистер, — глава моей команды по связям с общественностью посылает мне небрежную улыбку, — ты опоздал.
— И, похоже, ты уже открыл хорошее вино. — Я киваю на бутылку.
Он одаривает меня дерзкой ухмылкой.
Еще одна причина, по которой я ненавижу ходить на эти сборища? Мои сотрудники всегда заканчивают тем, что совершают пьяные глупые ошибки, когда им слишком комфортно со мной. Я слышу все их секретные планы убийств, когда у них развязаны языки. Очевидно, многие из моих сотрудников хотят моей смерти. Это всегда повышает самомнение.
Я вздыхаю и барабаню пальцами по своей ноге.
За столом царит праздничное настроение, но хмурится только мисс Джонс.
Я хмурюсь в ответ. В чем твоя проблема?
Она закатывает глаза.
Отлично. Я едва добрался сюда, а уже оскорбил ее.
— Выпейте, мистер Алистер. — Передо мной появляется кружка пива.
Я поднимаю руку. — Нет, спасибо.
Из-за стола доносятся стоны.
ПИАР-директор ухмыляется. — Если вы не хотите пить, по крайней мере, произнесите тост. Бэби-бокс был огромной победой для Belle's Beauty. Он озорно оглядывается по сторонам и размахивает руками. — Речь! Речь! Речь! Речь!
Зал загорается, и настроение распространяется подобно лесному пожару.
Иезекииль ухмыляется мне.
Ему это нравится.
Предатель.
Это единственная причина, по которой он посещает эти мероприятия. Чтобы увидеть, какими экстремальными будут команды, когда они найдут в себе мужество.
Кения вскакивает на ноги. — Я возьму еще выпить.
Я провожаю ее взглядом, пока она марширует по комнате. Черная юбка оборками облегает ее ноги. Ее локоны распущены и свободно обрамляют лицо.
Это несправедливо, какая она сногсшибательная.
Я уже вижу, как несколько глаз поворачиваются, чтобы окинуть ее взглядом. Она не просто в центре моего зрения. Она самая горячая женщина в комнате. Любому чистокровному мужчине будет трудно игнорировать кого-то, кто выглядит так же хорошо, как она.
При одной мысли о том, что пьяный неудачник приставал к ней, мне хочется пробить дыру в столе. Есть ли вероятность, что я смогу утащить ее отсюда, когда буду уходить через полчаса?
Я ловлю на себе пристальный взгляд Иезекииля.
Стреляй.
Я не пялюсь на идеальный зад мисс Джонс.
Он выгибает бровь, как бы говоря, что не верит мне.
Я вскакиваю на ноги, чтобы переключить его внимание. Заставьте его сосредоточиться на чем-нибудь новом. — Хорошо. Я скажу несколько слов.
Раздается рев.
Мне в руку подбрасывают напиток.
Я крепко сжимаю ее. Чашка холодна на моей ладони. — Belle's Beauty претерпела много изменений за эти годы. Большая часть этого — моя вина.
Раздается смешок.
"Да, это верно" раздается через всю комнату.
Я бросаю острый взгляд на хеклеров.
Они замолкают.
— Были времена, когда я думал, не лучше ли было бы закрыть двери, потому что человека, который запустил видение, больше нет здесь, чтобы довести его до конца”7.
Задумчивая тишина проносится над каждым столом. Некоторые из них работали в Belle's Beauty, когда там была Клэр. Я могу судить по их напряженным лицам и торжественным выражениям. Она была гораздо более приятным начальником, чем я. Я уверен, что у них много приятных воспоминаний.
— Это из-за вас, — я оглядываю комнату, — Belle's Beauty продолжала хромать вперед. Это благодаря вашему упорному труду, самоотверженности и настойчивости перед лицом всех перемен.
Кения отворачивается от бара и наблюдает за мной.
Мое сердце подступает к горлу. Я глубоко вздыхаю. — Недавно мы заключили сделку с Baby Box…
Раздаются радостные возгласы.
— … Но команда по связям с общественностью может сказать вам, что это была сделка, которая чуть не сорвалась. — Нервные смешки встречают мое заявление. Я пристально смотрю на Кению. — Если бы кто-то не вмешался и не рискнул, у нас, вероятно, не было бы повода праздновать сегодня вечером.
Вся толпа, как один, поворачивается и тоже смотрит на Кению. Она замирает, как олень, попавший в свет фар. Ее большие глаза открывают два глубоких бассейна цвета темного шоколада. Ее смуглая кожа блестит, и она нервно облизывает губы.
— Мисс Джонс, — я поднимаю свою чашку, — спасибо вам.
Иезекииль складывает руки вместе. По залу медленно разносятся аплодисменты, струящиеся подобно ревущему водопаду, который устремляется прямо в Кению.
Она быстро моргает, ее рот открыт.
Сделав глубокий вдох, я опрокидываю пиво обратно и осушаю содержимое. Иезекииль наклоняется вперед, как будто хочет выхватить у меня выпивку, но я швыряю ее на стол. Пусто. Затем я поворачиваюсь к пиар-директору. — Ребята, наслаждайтесь сегодняшним вечером.
— Ты уже уходишь?
Я не утруждаю себя ответом.
Снова начинает играть музыка, и возвращается праздничное настроение. В любом случае, без меня им там будет веселее. Я не вижу причин оставаться.
Иезекииль переезжает со мной. — Алистер, мне вызвать тебе такси?
— Нет, сначала я пройдусь пешком. Я не хочу возвращаться домой, пропахший алкоголем, на случай, если Белль проснется.
Он смотрит на меня так же, как Бернард. Как будто боится, что я собираюсь броситься с ближайшего утеса.
Черт.
Когда закончится жалость? Они все ведут себя так, будто я какая-то сломанная вещь, которую нужно собрать обратно. Это не так. Я человек на покаянии. Я должен искупить свои грехи. И я не смогу сделать это спокойно, если они будут продолжать пытаться спасти меня.
Двери ресторана открываются, пока мы с Иезекиилем смотрим друг на друга. Кения Джонс врывается в поле моего зрения точно так же, как и в моем сне.
Ее глаза — два раскаленных угля, а губы сжаты в твердую линию. Я хочу оттолкнуть ее и притянуть к себе как можно ближе. Это раздражает. Сбивает с толку.
У меня такое чувство, что голова раскалывается на части.
— Алистер, — кричит она мне.
Тяжело дыша, я иду прочь от нее и Иезекииля. Кения следует за мной, ее каблуки стучат по тротуару.
— Возвращайтесь в здание, мисс Джонс.
— Что это была за чушь собачья? — Она бросает слова, как стрелы. — Ты думаешь, я хотела устроить шоу перед всеми? Что, черт возьми, ты пытаешься доказать?
— Ты получила свою благодарность.
— Я получил представление. Меня меньше всего заботило признание перед всеми.
— Ты становишься придирчивой после того, как я дал тебе именно то, что ты хотела. Кто теперь ведет себя неразумно?
— Это ты неразумный. — Она сужает
