- Да. Только я не рассказал тебе главного. Эту процедуру можно провести только с девочками и только до их вхождения в возраст, и у той, у которой отнимают дар, вместе с ним уходит и разум. Человек остается в живых, но на разумного уже походит мало. Узнав об этом, я хотел организовать девочке побег, даже задействовал некоторые, появившиеся за время моего преподавания, связи, но не преуспел: кто-то меня предал. А на следующий день Салима лишилась дара и разума, так как отец решил, что ее дар будет выгоднее отдать сыну, чем выдать девочку замуж за своего приближенного, а я должен был лишиться жизни. - Старик замолчал, погруженный в воспоминания, но через некоторое время произнес фразу, которая ввела меня в совершеннейший ступор. - Спас меня отец Ратмира.
- Вас спас мой дедушка? - Все же решила уточнить я, не веря своим ушам. До этой минуты в нашей семье никогда не упоминались ни родственники отца, ни матери, а тут такое открытие!
- Так сложилось, что мы с ним часто любили побеседовать об астрономии и математике и, будучи визирем Султана, он решил спасти незадачливого ученого.
Визирем Султана! Обалдеть! Мой дед - визирь! Но как тогда, скажите на милость, его сын, то есть мой отец, оказался в таком месте, как Шалем! При чем, бес каких либо приличных накоплений, да еще и в качестве помощника купца! Одни загадки! На которые, подозреваю, я получу ответы или очень не скоро или вообще никогда.
Пока все эти мысли метались у меня в голове стайками вспугнутых птиц, профессор продолжал свой рассказ.
- В тот день обезглавили другого старика. Не спрашивай кого, я не знаю, как не знаю заслуживал он своей смерти или нет. Но, сама понимаешь, я был не в том положении, чтобы лезть с расспросами.
- Почему же вы стали рабом, если вас спасли? - Недоумевала я.
- Потому что это был самый легкий способ затеряться и выехать из страны. Раб есть раб! Никто не будет обращать на него внимания, по крайней мере больше необходимого. Ты не поверишь на сколько в Турании человека делает незаметным рабский ошейник! - Профессор покачал головой и продолжил. - А потом появился твой отец, и я решил принять его предложение пересидеть шумиху в Шалеме. Все-таки окажись я сразу после смерти снова в Тализии, кто-то мог узнать меня и донести Султану, а это могло подставить под удар твоего деда, чего я, разумеется, совершенно не хотел. Вероятность, конечно, была невелика, но мало ли. Тем более это был хороший способ выехать из Турании. А здесь я познакомился с твоей семьей, с тобой... Не поверишь, но никогда прежде у меня не было такой дружной семьи и таких талантливых учеников. Я привязался к вам, как к родным, Лейла. И очень рад, что вся эта история закончилась благополучно, сравнительно благополучно, конечно. Однако, все остались живы и скоро совсем будут здоровы, а это главное.
Он как-то вымученно улыбнулся. Видимо, погружение в воспоминания дались старику нелегко.
Глядеть на эту сгорбленную фигуру было так тяжело, что я не выдержала и, подойдя, обняла старика.
- Тимуран-аха, вы тоже за это время стали для всех нас родным человеком... дедушкой. И то, что вы собираетесь отправиться со мной в Тализию делает мой отъезд не таким болезненным. Поверьте, это очень важно для меня!
Профессор неловко потрепал меня по плечу в ответ и, быстро распрощавшись вышел прочь. А я поняла, что он просто сбежал, ведь сдерживать чувства ему стало слишком тяжело, но и бесконечно плакать у меня на газах он тоже позволить себе не мог.
И вот сейчас я как и все эти две недели сидела в своей комнате и перебирала воспоминания. Перебирала и решала для себя чего же действительно хочу от этой жизни. А еще думала о будущем, которое казалось туманным и каким-то фантастическим. Ведь я на полном серьезе собиралась выдавать себя за мальчика! При чем не день и не два, а, по замыслу, весь период обучения, а это ни много не мало пять лет университетской школы и три года, собственно, самого университета!
От нелегких мыслей отвлекла скрипнувшая дверь. А подняв глаза, я увидела... отца! Дыхание невольно сбилось, а сердце наоборот зачастило с неистовой слой. Волна радости подхватила меня и понесла вперед.
- Папа! - Выдохнула я, повиснув на таком родном человеке, которого уже и не чаяла увидеть до своего отъезда.
Честно говоря, я не знала, как и когда покину город, но Кирим сказал, что решение этого вопроса он возьмет на себя, и мне не стоит волноваться, лишь поскорее выздоравливать. Вот я и ждала.
- Папа! Как я рада тебя видеть! - Слезы сами собой брызнули из глаз.
А он перехватил меня поудобней и сел на лавку, что стояла у стены, со мной на руках.
- Лейла, доченька! - Отец крепко прижимал меня к своей груди и нежно гладил по волосам. - Ну, не плачь, все уже позади. Не плачь, сердечко мое.
А я уже просто не могла сдержаться, выплескивая в этом плаче и свою тоску по отцу и все то, что мне пришлось пережить за время нашей разлуки. Слезы лились не переставая, а когда закончились, я еще долго всхлипывала. Почему-то только сейчас, рядом с ним, я наконец осознала, что весь тот ужас, в котором я жила все время с захвата города, наконец оставил меня и больше не вернется.
- Прости меня, сердечко. - Тихо проговорил отец, когда я, наконец успокоилась. - Прости, что не был рядом, что не смог защитить.
И столько боли было в этих словах, что невольно, я всхлипнула вновь и обняла его еще крепче, буквально вжимаясь в родного человека.
- В этом нет твоей вины! Просто все сложилось так, как сложилось. - Наконец, озвучила я вполне понятную для себя мысль.
Отец горько улыбнулся и, поцеловав меня в лоб, проговорил:
- Ты как всегда слишком добра, сердечко. Но... но я хочу, чтобы ты знала: я сделаю все, чтобы подобное больше никогда не повторилось! Я спрячу тебя так, что никакая сволочь больше не найдет и не причинит тебя вреда!
Я же, все это время млевшая в руках отца от ощущения небывалой защищенности, насторожилась.
- В смысле?
- Сердечко, у меня есть одно очень защищенное место, куда никому нет ходу. Я увезу тебя туда. Там поначалу, конечно, будет скучновато, но со временем...
- Папа, стой! - Я испугалась этих слов не на шутку. Я вовсе не хотела всю оставшуюся жизнь прятаться от людей и вздрагивать от любого неосторожного звука.
- Что случилось, сердечко? - Обеспокоенно спросил отец.
- Я не хочу прятаться! Я хочу научиться пользоваться своим даром, получить образование и самой выбирать свой дальнейший путь в жизни!
- Ты не понимаешь о чем говоришь, Лейла! Если хоть кто-то узнает о твоем даре то... - Его губы болезненно скривились, но он продолжил. - То тебя ждет страшная участь!
- Я знаю, отец! Поверь, я много думала и прекрасно представляю, что меня ждет, если обо мне узнают, но... Но я уверена, что закрыть себя в четырех стенах - это не выход, это лишь отсрочка неизбежного. Пойми, то что происходит в известных мне странах с одаренными девушками - это жестокость, которой нет оправдания. Ее нельзя обелять нуждами королевства, потому что взаимодействие с такими девушками можно было построить гораздо гуманней. Но тем не менее эта жестокость существует и поддерживается государями этих стран. Можно спрятаться, можно прожить свою жизнь забившись в какой-нибудь угол, но зачем тогда мне такая жизнь? Это ведь будет просто существование. А я так не хочу. Я хочу подчинить себе свой дар и спасти от подобной участи хотя бы одну девочку! И если мне это удастся, то и жизнь моя будет прожита не зря!
