Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
«Порядок! Жить буду. Если черти после пьянки видятся, значит, белая горячка уже в пути, а встретить и приветить-то и нечем».
Болезненность и ломота в теле помаленьку отпускали, жизнь налаживалась. Черт уселся на столе напротив Сашки, по-турецки подсунув под себя копыта, с интересом смотрел на Сашкины ощущения, проявившиеся на лице.
– Слушай, а почему не зеленый? Непорядок!
– Не понял, ты поконкретней.
– Ну-у, после перепоя, говорят, являются черти исключительно зеленого цвета, а ты вон какой-то неправильный.
– Ах, это. Да нет, дорогой, я, видишь ли, по другому департаменту служу. И к выпивке твоей никакого отношения не имею.
– Так ты кто? Черт? И откуда здесь взялся?
Скривив умиленную рожицу, существо осклабилось, панибратски подмигнуло Горбылю.
– Наливай, там еще, по-моему, что-то плещется, – словно фокусник, извлек откуда-то наперсток, глянул в него, дунул внутрь, подсунул ближе к Горбылю. – Ну и мне накапай.
Махнули оба, уже даже не морщась.
– Относительно вопроса «откуда?» сразу скажу: местный я. Прежних жильцов этого дома за заговор и смуту ваш князь на плаху отправил, а я вот остался. Ну, а по вопросу «кто я?» тоже скажу. Нет, я не черт. Вот ты по жизни своей прежней офицер?
– Ну.
– Извини, я у тебя, пока ты спал, в мыслях поковырялся. Вот и у нас иерархия примерно как у военных имеется. На данный момент я, по-вашему, в ефрейторах хожу. Ниже меня только бестелесная сущность, лярва прозывается – по-вашему рядовой. Ну а я мелкий бес.
– Поня-ятно. А начальники у тебя, значит, черти?
– Да как сказать, они существа тоже сплошь подневольные, тоже не сами по себе службу тащут. И до дембеля нам не то что вам, аж до скончания века корячиться. Опять-таки, дедовщина у нас сплошная. Знаешь, как иногда тяжело бывает? Э-эх! Наливай, что ли?
Бес занюхал сивуху кончиком хвоста. Было видно, что он слегка осоловел, чего нельзя было сказать про Горбыля.
– Представляешь, пока все ступени пройдешь, локтями потолкаешься, кого ногой вниз спихнешь, кого от начальства ототрешь, ни одну жопу вылижешь, не раз своей кровушкой умоешься-то.
– А много ступеней?
– Дак не меньше чем у вас. Лезть наверх захекаешься. Все как в вашей армии, считай сам… – Тварь принялась загибать пальцы на руках. – Враг, лукавый, нечистый, шут, черт, ненавистник рода человеческого, демон. Этот уже величина, майор, так сказать. Вельзевул вашему полковнику соответствует. Сатана, князь тьмы, царь тьмы – этот на министра обороны тянет, никак не меньше. И каждый норовит тебе по хлебальнику врезать, с грязью смешать или на хвост наступить и потоптаться по нему как следует, чтобы побольнее было.
– Нелегко тебе приходится.
– А ты как думал, вон, когда ты из Чечни вернулся да по госпиталям отвалялся, ведь каждый день квасил. Тьфу! Жив остался, так радуйся, а ты водкой травиться. Дурак, прости меня проклятый! Тебе тогда что Василенков сказал?
– Не помню. Буду я еще каждый пук командира части запоминать.
– Эх, ты. Он, когда тебе в кабинете задницу словесно развальцовывал, прямо сказал…
Сашка вздрогну: вдруг перед ним предстал настоящий полковник Василенков десятисантиметрового роста, в полковничьем кителе, при всех регалиях. До боли знакомый голос стал грозно вещать на всю комнату:
– Сашка, бляцкий род, до каких пор я тебя на службе пьяным в хлам видеть буду? Если еще раз увижу… – Далее шла чисто деловая, служебная лексика, где предлоги «в» и «на» чередовались со словами профессионального сленга, испокон веку употребляемыми в государстве расейском.
Из личины полковника Василенкова бес материализовался в себя родимого.
– Теперь вспомнил?
– Ну, ты дае-ешь!
– А то! – прозвучало с гордостью, типа «знай наших!». – А вообще, скажи ему спасибо. Если б не твой полковник, давно бы в деграданта превратился, спился, да и сдох под забором, никому не нужный. Давно бы догадался, государству вы все не нужны, так, пушечное мясо, разменная монета, а потом и лишняя обуза. Вспомни, сколько раз вашу армию правительство Борьки – гаранта Конституции – подставляло… Побольше б в армии таких Василенковых, глядишь, и люди целее были, и сама армия нормальная была. Да-а, женщин бы из армии убрать, чай не Израиль… – подняв когтистый палец, покрытый редковатой шерстью, кверху, бес акцентировал ударение в названии еврейского государства на второе «и», – Россия. Пусть лучше своими детьми да мужьями занимаются, а не плац сапогами полируют. Давно доказано, все зло от них. Возьмем обратно, как пример, твоего полковника. Орел, голова, умница, а жена его, незабвенная Полина Юрьевна, пусть она будет здорова, у вас же и служит. С виду ну такая добрая и ласковая, а внутри кремень-баба, кого невзлюбит, со свету сживет, подставит под мужа и не поморщится. Он ее любит, это понятно, даже не замечает, когда ее мнение в его убеждение перекинется. И это в вашей армии повсеместно, когда жены у мужей в частях служат. Скажешь, не прав? А вот х… на ны! У соседнего командира, начальника гарнизона, в части то же самое, один к одному.
– Прав, – признал Горбыль.
– Во-от! А заметил окружение у Полины? Зайдешь к ним в кабинет, сплошной серпентарий, в глаза улыбаются, отвернешься – шипят, смогли бы, не только языками покусали. Они ж не знают, что когда к нам в чистилище такие попадают, их через день на процедуры к далекой родне водят.
– Что за родня такая?
– Да такие же змеи, как они, только натуральные. Гадюки, кобры, аспиды разные, шипят, кусают.
– А почему через день? День передохнуть дают?
– Нет. По другим дням раскаленной кочергой им языки прижигают, чтоб помнили, что нельзя людей за спиной осуждать, обсуждать и гадости про них говорить.
– Бес, ну откуда тебе все это известно?
– Так я ж говорил, пока ты дрых, я и посмотрел, что у тебя в подкорке запечатлелось.
Сашка свернул со скользкой темы, ему больше не хотелось слышать, чего еще запечатлелось в его воспаленном алкоголем мозгу.
– Скажи, а что у русичей вашего брата тоже хватает?
– Почти что и нет вовсе. Разве только в местах, где греки поселились, купцы там разные, челядь ихняя.
– Как это? Почему?
– Понимаешь, сейчас славяне варвары, люди темные, добро и зло друг от друга не отделяют, при этом их боги, по совместительству дальние родичи, их еще и крышуют. Ну, ничего, мы обождем, лет через двадцать придет на русские земли вера греческая, укоренится, ну и мы вместе с ней переселимся, эмигрируем, так сказать, для начала гастарбайтерами, а потом уж, со временем, натурализуемся как родные. Ты наливай быстрее, как говорится, пока не началось. Вздрогнем!
Горбыль очередной раз занюхал выпивку рукавом, лицо покраснело, разгладилось, соловые глаза заблестели.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
