— Ты слушай, что говорю! — рассказывал старший. — Я вообще все помню, как в тумане, какими-то кусками. Как сон какой-то. Врач, Евгеньич, так тот вообще говорит: «Ты о чем?!». Как будто не было этого случая в декабре, ни по бумагам, ни вообще. У всех память отрезало! А ведь был огнестрел, менты тоже. Куда они делись? Ни запросов к нам, ни дела вроде нет, хотя такого быть не может, обычно в таких случаях все строго.
— Так может, это, того… — молодой раскурил сигарету и глубоко затянулся. — Может, договорились, с кем надо?
Старший досадливо поморщился и махнул рукой:
— Кого там «договорились»! Я ж про что! Память отшибло у всех, как не было ничего. Я один, видно, какой-то особенный, и то не все помню. Огнестрел в голову. Сам вроде как застрелился, сам! Куда ствол делся — ума не приложу, его там точно не нашли. Молодой мужик. Там еще другой мужик был, чудной какой-то, в шляпе. Деваха была, краля как с рекламы, красотка, только зареванная! «С вами, — говорит, — поеду, хоть режьте».
— А ты?
— Я-то что… Такое ощущение, что Евгеньич ее узнал, раз назвал «коллегой». Знакомая, наверное.
— Врачиха?
— Наверное, не знаю… Мужик жив был, но на ниточке висел. Как из кино случай! Ну, все дела тут, что положено, помощь, в больничку, думали, не довезем с пулей в башке, труповозка уже нужна, да нет! Сколько он пролежал так, непонятно. Тот, что в шляпе, вроде охал, что полчаса как минимум.
— Да ладно! — хмыкнул молодой. — И выжил?
— Вот тебе и «ладно»! — передразнил старший. — Прохладно! Деваха та сидела как статуя, взялась за голову мужика, и бормочет, то ли себе, то ли кому еще: «Я доверилась тебе — так помоги…». Думаю, крыша у нее поехала. И точно, поехала! Долетели до «Травмы» махом, а деваха к тому времени реветь перестала и вроде как в себя пришла. Смотрит на нас, на руки свои в крови, на мужика… «Что я тут делаю? — говорит, — а это вообще кто?». Евгеньич опупел слегка и по имени ее назвал: «Анастасия Юрьевна».
— Шок, по ходу.
— Вот, шок! Она тоже все забыла! Самое смешное в этом деле, что я не помню, куда она пропала в «Травме»! Куда делся мужик в шляпе! Потом спрашивал у Евгеньича, кто такая Анастасия Юрьевна, так он сказал, что одну такую знал по работе, но она ушла к частникам в медицинский центр, и он ее года полтора не видел. Тут я сам офигел. Как «не видел»?! А кто с огнестрелом этим приехал?!
— Короче, ты один видел. — Голос молодого был полон сомнений.
— Видели все. А не забыл только я. — Многозначительно и веско прокомментировал старший. — Это же не все еще! Дальше и у меня память высвистнуло. Мужика привезли живым, сразу в операционную, я же потом узнать пытался, что да как с ним. И… не нашел. Документов не было, кто он, где… Как в воду канул! Выжил, нет ли, а выжил — не остался ли овощем после такого. Неизвестно, понимаешь?
Падали хлопья снега, опускались на город зимние сумерки. «Медицинские байки!» — подумал молодой фельдшер, а вслух рассеянно поинтересовался, тут же обалдев от собственной наглости:
— Слушай… кто-то болтал, что ты жену бросил после аварии?
Старший и бровью не повел:
— Иди ты, «бросил»! Да не были мы женаты, жил я с ней! Ну, извините, прошла любовь, увяли помидоры! Еще разобраться, чей это пацан, мой ли, кто его заделал, я или другой…
Зазвенел мобильник в кармане куртки. Старший вынул его с ворчанием:
— Хэзэ опять, чей номер… Такая шушера звонит, то приставы, то банки… Говорите!
Послушав меньше минуты, старожил подстанции усмехнулся и нажал «отбой».
— Нет, ты смотри, что опять мошенники придумали! Теперь какое-то долбанное коллекторское агентство! Какой-то «Жизненный долг»! Никому я ничего не должен, пацан. Пошли работать… А в практике нашей всякое случается, запомни…
* * *
Ольга Андреевна с сомнением смотрела на свое отражение в зеркале. Как так! Говорили, надо не меньше десяти сеансов, чтоб только сгладить рубцы! А уже после первой процедуры улучшение… Не может быть! Или у этой докторессы, Морозовой, руки золотые, или она колдунья.
После новогодних праздников Ольга решилась-таки набрать записанный номер, в душе чувствуя всю бесполезность затеи. И вроде бы даже получила подтверждение бесполезности, когда приятный женский голос изумленно спросил:
— Я обещала?.. Простите, видимо, забыла… Приезжайте на консультацию завтра, есть свободное окно.
Ольга Андреевна сначала не хотела никуда ехать. Пришлось вызывать социальное такси, а сына оставлять с няней. С лица же не воду пить, да и пить-то некому! Но… так опостылели эти шрамы…
А докторесса смотрела долго и пристально, как будто силилась вспомнить что-то, но никак не могла. И на вопрос о том, куда пропал Игорь Нефедов, только плечами пожала:
— Кто это?
«Как это кто?! — мысленно возмутилась Ольга. — Ты же с ним была вместе, воду мне привозили в декабре!»
Впрочем, возмущение это было слабым и каким-то игрушечным, не подлежащим логическому объяснению. Игорь Павлович пропал таинственным образом, да таким, как будто не существовал вовсе. Звонок перед Новым годом в социальную службу огорошил женщину, потому что она услышала вот что:
— Нефедов? Нет, извините, у нас такого нет. Никогда он у нас не работал!
Временами Ольге и самой начинало казаться, что не было никакого Игоря Павловича. Периодами эта уверенность пропадала, и тогда возвращались скудные и отрывочные воспоминания.
И сейчас вот докторесса недоуменно хмурит брови, что-то мелькает у нее в глазах, но безрезультатно. То ли у доброго десятка людей память никуда не годится, включая работников «социалки», то ли у самой Ольги Андреевны с головой не в порядке. Некогда об этом задумываться — надо сына растить и заниматься только им.
Тем не менее, эта Морозова сказала, что возьмется за лицо, изувеченное шрамами, а процедура будет бесплатной.
Ольга Андреевна уперлась:
— Никогда халявщицей не была, хоть кредит возьму, но буду платить сама!
— Нет. — Красивая молодая женщина посмотрела очень строго и тут же улыбнулась: — Я набираю материал для статьи. Разве что прошу разрешения анонимно использовать ваши фото «до» и «после». Верхнюю часть лица мы закроем, узнать будет невозможно.
И когда Ольга благодарно кивнула и с помощью медицинской сестры легла на кушетку, собираясь надеть специальные очки для защиты зрения от вспышек лазера, ее внимание вдруг привлек цвет глаз косметолога.
Только что глаза были светлые, прозрачно-голубые.
А стали яркие, как сапфиры.
ЭПИЛОГ
Анастасия Юрьевна никак не могла вспомнить, где она видела эту черноволосую женщину с жуткими послеожоговыми рубцами. Но что-то так настойчиво скребло в душе, заставляя напрягать память в бесплодной попытке узнавания.
