Книга Одинокие сердца - Итсасо Лосано Мадарьяга

Одри все никак не могла понять, к чему клонит ее тетя.

— Это совсем не мой случай, — попыталась оправдаться девушка.

Шарлотта же продолжала говорить с таким видом, словно Одри не раскрывала рта.

— Одинокие женщины завидуют женщинам замужним, а те мечтают хотя бы иногда почувствовать себя свободными и независимыми. Первым кажется, что время бежит очень и очень быстро и что их мечта о материнстве, а также связанные с ней мечты об интересной работе, идеальном муже и о счастливой жизни так и останутся мечтами. Вторые чувствуют себя обманутыми, измученными, увядающими, посредственными, серыми. В этом мире лишь очень немногие люди довольны своей судьбой, Одри, — лишь очень немногие.

— Мне кажется, ты довольна своей судьбой.

Шарлотта посмотрела на племянницу суровым взглядом. Она сейчас думала только о том, как бы раскрыть ей глаза на жизнь, избавить от иллюзий о прекрасном и удивительном мире и заставить увидеть окружающую действительность такой, какая она есть.

— У меня нет семьи — то есть того, чем тебе так сильно хочется обзавестись, — сказала Шарлотта, медленно качая головой. — У меня есть только мои розы. — Она несколько мгновений помолчала, разглядывая племянницу, с унылым видом теребившую пальцами травинки, а затем продолжила: — Удовлетворенность своей судьбой в значительной мере связана со способностью человека принять ее такой, какая она есть… Мы не имеем возможности решать, какие события произойдут в нашей жизни, но мы имеем возможность решать, как на эти события реагировать. — Шарлотта присела на траву. — Знаешь, Одри, твой дядя Шон был центром моей жизни, был осью, вокруг которой вращалось все мое существование. Я тоскую из-за того, что его нет рядом со мной, однако бывают дни, когда я о нем совершенно забываю — забываю чаще всего тогда, когда со мной происходит что-то важное. Мне очень хотелось бы, чтобы он был рядом, чтобы он поддерживал меня и помогал находить смысл в том, чем я занимаюсь. У меня не было никого, кто помог бы мне снова обрести себя. Наоборот, мне приходилось выслушивать критические замечания — что, дескать, незачем усложнять свою жизнь. — Шарлотта криво усмехнулась. — Но я также знаю, что я стала тем, кем я стала, исключительно благодаря трагическому событию, которое произошло в моей жизни и которое, как мне поначалу казалось, лишило ее всякого смысла. Мне пришлось учиться выживать, Одри, я каждый день настойчиво пыталась убедить себя в том, что необходимо жить дальше, пока мне не удалось обрести немного душевного покоя. Это было нелегко. Мне тяжело в этом признаваться, но, если бы моя жизнь сложилась как-то иначе, я не стала бы тем, кем я стала.

— Ты в этом уверена? — Одри не верила своим ушам, не верила, что эти исполненные болью слова могут исходить от ее тети — всегда такой решительной, такой независимой, такой свободолюбивой. — Тебе не кажется, что мы в нашей жизни порой не можем не оказаться там, где нам суждено оказаться, что жизнь направляет все наши действия и зачастую заставляет делать то, чего мы делать не хотим, и что мы не можем не стать теми, кем нам суждено стать? — Одри опустила взгляд и вырвала из земли очередную травинку. — Мне нравится верить, что все в жизни происходит именно так. Более того, я даже нуждаюсь в том, чтобы в это верить.

— Знаешь, я считаю, что мы сами выбираем свой жизненный путь и непременно на нем чего-то достигаем — хотя и не всегда того, чего нам хотелось бы достичь. — Шарлотта взглянула на свои вымазанные землей руки и улыбнулась. — Одни жизненные пути ровнее и короче, чем другие, и мы зачастую упорно пытаемся идти по какому-то одному из них тому, который мы выбрали, — иногда достигая своих целей, а иногда и нет… Но и мне иногда хочется верить, что я в любом случае добилась бы того, чего добилась.

Затем тетя и племянница некоторое время сидели молча, наслаждаясь теплыми солнечными лучами и ароматом роз, а также пытаясь отогнать тревожные мысли и мучительные воспоминания.

— Мне кажется, нечто подобное со мной как раз и произошло, — первой нарушила молчание Одри. — Я все время пыталась идти по какому-то одному пути, не видя, что есть и другие. Я была слепой и глухой, мой ум только тем и занимался, что что-то планировал, организовывал, координировал… Однако лишь в тишине собора я осознала, к чему я в самом деле могу прикипеть всей душой. — Она, замолчав и перестав теребить травинки, в течение нескольких мгновений смотрела куда-то в пустоту. Шарлотта терпеливо наблюдала за ней, опасаясь, что, задав какой-нибудь вопрос, все испортит. Одри постепенно приближалась к двери, которую ей следовало открыть, и теперь, преодолев долгий путь, уже знала, что находится по другую сторону этой двери. — Если бы я только остановилась на секунду и прислушалась к себе, присмотрелась к тому, что происходит вокруг меня… Это же так просто! — Одри все еще была задумчивой, но на ее лице уже заиграла безмятежная и довольная улыбка. Она повернула голову и посмотрела тете прямо в глаза. — Мне кажется, для того чтобы узнать, что находится в конце пути, нужно пройти весь этот путь до конца.

— И что же там находится? — спросила Шарлотта.

— «Виллоу-Хаус». И я.