Схватив Элиану за руку, Никки пристально на него посмотрела. И, не отпуская Элиану, вошла в склеп.
– Умойся. Вон там вода… – Никки ткнула в угол, где стоял чан с тающим льдом, – а… твой прикид?
Элиана рухнула на пол перед тающим льдом. Никки же обернулась к застывшему в дверях ангелу, потом открыла стоящий на полу деревянный сундук.
– Что думаешь?
– Тебе не понравится.
И ангел вышел.
Себастьян смотрел на Элиану с еще большим сомнением. В этот раз он старался выбрать сильную.
«Кровь и лунный свет».
Вот в чем суть.
«Убить в полнолуние и когда в них уже довольно вампирской крови».
Целых два месяца он прятал ее, кормил, подготавливал, а она стоит тут безмозглой овцой.
Николь всегда ждала их пробуждения. Она знала, что он часто ей изменял, но все равно надеялась. Подчас недавно умершим девушкам для пробуждения недоставало вампирской крови. Николь воспринимала это как победу, как будто те из них, в ком не хватило его крови, доказывали, что она оставалась для него особенной. Ничуть. Если бы он мог, он убил бы ее много десятков лет назад, но его преобразила ее кровь, а ни один вампир некогда не убьет преобразившего. «И смертные не могут нас убить». Это почти не оставляло ему выбора.
– Эй, ты куда? – Николь бросилась за ним и толкнула его лицом в стену другого склепа. – Ты не смеешь просто взять и уйти, когда у меня есть вопросы! Во что мне переодеться, если приходится гадать, как я выгляжу? Что если…
– Николь, ты прекрасно выглядишь.
Он вытер со лба струйку крови.
– Правда?
– Всегда.
Он протянул ей окровавленный палец, и она слизнула кровь поцелуем.
Спорить с ней не имело смысла. Как и оттягивать неизбежное. Он же был не в том настроении, чтобы смотреть, как Николь срывает свое раздражение на полуживой девушке-вампире, глядевшей на них с порога склепа, где та ее оставила.
– Ей нужно помочь, – произнес он.
Вслед за ним на дрожащую девушку глянула и Николь.
– Так наряди ее. Хочу с ней поиграть, прежде чем убью.
– Точно?
– Тебя это беспокоит? Она для тебя важна? – спросила Николь с беззащитностью, когда-то казавшейся ему столь притягательной.
– Нет, – прошептал Себастьян. – Нисколько.
Ангел и Николь вернулись. Смутный внутренний голос шептал Элиане, что ей не следует здесь стоять и нехорошо находиться в грязном склепе, но потом Николь улыбнулась, и рассудок Элианы затуманился.
– Элли, Себастьян скажет тебе, что надеть. – Николь протянула ей руку ладонью вверх. Элиана покорно подала ей свою, и Николь поднесла руку Элианы к губам.
– Не говори ни слова, – прошептала Николь, прежде чем поцеловать кончик каждого пальца Элианы. – Хорошо?
– Хорошо, – ответила Элиана.
– Я же… – сломала ей палец Никки, – тебе сказала… – и еще один, – не… – и еще один – говорить ни слова.
От боли Элиана отшатнулась назад.
Себастьян подхватил ее и прижал к себе, не давая упасть.
– Пуговицы. – Николь указала на деревянный сундук. – Там брюки с застежкой на пуговицах сверху донизу каждой штанины. Она может их надеть.
Элиана проводила ее взглядом. Как только Никки скрылась из виду, разум ее вновь слегка прояснился.
– Я тебя помню. – Элиана пристально посмотрела на Себастьяна. – Ты откуда-то… я тебя знаю.
Он не ответил. Вместо этого он протянул пару брюк с застежкой на маленьких пуговицах, идущей от лодыжки до бедра.
– Зачем это? – спросила она. – Не понимаю.
Поскольку она не пошевелилась, он опустился на землю и стянул с нее туфли. Движения, ощущение его близости, казались знакомыми.
– Элиана, ты только что проснулась. Голова постепенно прояснится.
– Нет, – возразила Элиана и подняла руку. – Почему она меня убила? Почему сломала мне пальцы?
– Потому, что может.
Он стянул с нее грязные джинсы и окровавленную блузку, оставив дрожать в одном нижнем белье. Молча разорвал извлеченную из сундука футболку, окунул в ледяную воду, и принялся смывать с нее кровь.
– Можешь справиться с этим? – спросил он. – Сама?
Элиана схватила влажную футболку. От боли в руке из глаз должны были брызнуть слезы.
«От многого».
Ей хотелось сбежать, удрать от Никки.
«И от него тоже».
Ее рука пульсировала болью, однако голод обуревал еще сильнее.
– Я могу больше, чем ты думаешь.
Себастьян переоделся в черную рубашку и, как ни странно, сунул в карман брюк темный шелковый шарф. Взгляд его был непроницаемым.
– Не говори об этом Николь.
– Она убила меня… и Гори, но… – Элиана, дрожа, смывала с себя кровь Грегори и стыдилась того, что при ее виде у нее урчало в животе. – Я не… она… ты…
– Как и ты. Мертвец. Нежить. Вампир. Называй, как тебе больше нравится.
Себастьян взял у нее мокрую футболку и протянул брюки.
– Надевай.
– Понимаю, почему ты ее выбрал, – услышала Элиана голос Никки. – Будет жаль, когда она умрет.
Элиана в упор посмотрела на нее.
«Когда я умру? – Она перевела взгляд на Себастьяна. – Он меня выбрал? Для чего?»
На миг оба вампира замерли и не проронили ни слова, Элиане же расхотелось произносить свой вопрос вслух, да и вообще, вряд ли бы это ей помогло.
– Мы готовы идти, – проговорила она.
«Я не готова к этому. Честное слово, не готова. Но оставаться здесь еще хуже».
Она точно знала: вырваться с кладбища – для начала очень даже неплохо.
«Возможно, это поможет мне не умереть. В очередной раз».
Себастьян заключил Николь в объятия. Он смотрел, как Элиана оценивает их обоих, как мысленно взвешивает и прикидывает, какую информацию можно извлечь из происходящего, и был несказанно рад. Новая вампирша была в полном сознании и зла, а о нем не помнила. После стольких мертвых девушек, он нашел, наконец, ту, которую искал.
«Должно быть, то же самое чувствовала Николь, найдя меня».
При этой мысли он был готов ее простить. Почти.
– Ник, идем на обед, – он с трудом сдерживал дрожь в голосе.
Николь улыбнулась и одарила его поцелуем, вложив в него ту страсть, которой они пылали друг к другу много десятилетий, в расчете на то, что он это оценит. Но Элиана была голодна, а он предвкушал новое будущее.
С плетущейся за ними Элианой, он пронес Николь через кладбище и дальше по улице.
