Книга Дропкат реальности, или магия блефа - Надежда Мамаева

Комната шириной в пяток локтей. Каменная кладка, хранящая память о мастерах старины, делавших все на совесть. Зазоров между булыжниками почти не видно, да и раствор, что три столетия назад мастера замешивали с яичным желтком – для крепости – цепко держит камни. В эти швы и острие кинжала тяжело вогнать хоть на толику, не то что ноготь. А Васса, словно не замечая бесплодных попыток, скребла пальцами стену, в безмолвных рыданиях оплакивая ушедших перед ней друзей. И что это за герры такие, если даже не пустили даму первой, пусть хоть и на тот свет? Правду говорят – умирать легче, чем жить с осознанием утраты. Пусть и недолго жить.

Конвой, препроводивший ее до этой временной тюрьмы, втолкнул лицедейку внутрь крохотной комнаты и загрохотал засовом, запирая девушку. Вот после этого Вассария, давясь несказанным и невыплаканным, упала на колени. Сознание долга до этого момента держало отчаяние от потери в узде, не давая опустить руки. Но теперь все кончено… Теперь вожжи контроля спущены и чувства понеслись галопом. Боль, отчаяние, растоптанная вера в то, что можно что-то изменить… Язык ее не слушался, а глаза… Слезы просто текли, капая на подол платья.

Сколько так просидела девушка? Она и сама не знала. Просто спустя время откуда-то возникла мысль, что она Вассария дис Антер, урожденная Хайроллер, а не уличная девка. И потому не пристало ей выть, как бродячей побирушке в подворотне. Никто, никто не должен видеть ее последних слез. «Пусть не ради себя самой, но ради брата, любимого, ради славного имени деда, ради Леша в конце-концов, я должна быть если не стойкой, то гордой. Это единственное, что у меня еще есть. Не сломаться. До самого конца», – решила Васса.

Сознание сжалилось над лицедейкой. Девушка, приняв для себя это решение, провалилась в сон, как в бездну, распластавшись на каменном полу.

Разбудил Вассу лязг открываемого засова.

– На выход, – голос без цвета и запаха. Серый, как и мундир его обладателя.

Коридоры, бесконечные коридоры. То темные, еще не проснувшиеся, то затканные дымкой утреннего солнца. Вассе казалось, что по этим коридорам они уже вышли из резиденции и находятся по меньшей мере у городских стен.

– Прошу вас. – Этот стражник в противовес вчерашним был вежлив, открыв дверь в покои.

Здесь витал неистребимый дух камфоры и мяты, весьма специфический и навевавший ассоциацию с докторусами. Светлые стены, большие окна, не слюдяные – стеклянные.

Девушка шагнула за порог. Меньше всего она ожидала увидеть среди горы подушек его. Бледное лицо с каким-то снежным налетом. Даже белесая нитка шрама сейчас была не заметна – сливалась с кожей. Руки мужчины, безжизненно лежащие вдоль тела, поверх покрывала.

Сначала Вассария подумала, что Эрдена по обрядовой традиции обмыли и накрыли белой простыней, дав провести последнюю ночь, как и положено благопристойным покойникам, на кровати. Считалось, что так душа набирается сил для пути за грань. И если не дать умершему право «выспаться» перед похоронами, то душа может не осилить загробного пути и стать привидением, не дающим покоя живым. Васса подошла к ложу и наклонилась, запечатлевая на лбу мужчины поцелуй, потом слегка отстранилась, вглядываясь последний раз в родные черты.

Слабый вздох, едва уловимый, и то лишь потому, что девушка была близко к лицу мужчины, был самым дивным из всех звуков, которые довелось слышать лицедейке.

«Жив! Жив! Он жив!» – была ее единственная связная мысль в этот момент.

Веки почти покойника (и выглядел Эрден скорее как новый клиент погоста, нежели живой человек) чуть дернулись. Дознаватель медленно открыл глаза. Расширенные зрачки постепенно сужались, фокусируясь на девушке. Губы, разбитые, почти синие, прошептали:

– Исполнишь мою последнюю волю?

Эйфория первых мгновений сошла на нет при этих его словах. Лицедейка кивнула, соглашаясь.

– Да, все что угодно.

Мужчина нашел в себе силы улыбнуться:

– Тогда просто ответь «да» на вопрос: ты согласна стать моей женой на все то время, что отпущено нам Хоганом с этого мига и до самой нашей смерти?

– Да, да, еще раз да! Хочешь, я повторю это тысячу раз, только не умирай, прошу! – она кричала. Кричала не голосом, а той болью, что разрывала душу.

– Охрана должна была выполнить мое последнее желание и послать за связующим. Должно быть, он уже мнется под дверью, – прошептал Эрден.

Васса на этот комментарий горько усмехнулась: даже на смертном одре Эрден верен себе – все рассчитал и подгадал, даже ее согласие…

Она поднялась с колен и пошла к двери, отворив которую, убедилась в верности слов Антера. На пороге стоял связующий узами. Этот старичок в двухцветной хламиде, на своем веку соединивший не одну тысячу пар перед Хоганом, выглядел слегка заспанным и помятым.

«Наверняка вытащили из постели», – мелькнула мысль у девушки. Меж тем лицедейка махнула рукой, приглашая пришедшего пройти внутрь.

Связующий узами не был подвластен всерадетелю, хотя формально его положение обозначалось в духовном табеле между емирием и приходским хогановым служителем. Связующие узами – это особый сан. Они были до воцарения веры в единого Хогана и, статься, переживут поклонение еще не одному богу. Люди со временем забывают вышних, но про любовь, соединяющую сердца, не забудут никогда. А потому и вечны те, кто благословляет такие союзы.

Старичок грустно улыбнулся. Соединял он сердца и умирающих. Бывало. А потому служитель был спокоен, произнося традиционные слова клятвы, лично надевая через головы родовые кулоны. Одинаковые и жениху, и невесте, осеняя их при этом божественным знамением.

О том, откуда у служителя подвески, Вассария во время обряда не задумывалась. Она лишь смотрела на Эрдена, держа его руку в своей.

Произнеся ритуальную фразу: «Да пройдете вы по дороге жизни рука об руку, и звезды любви пусть от весны к весне сияют над вами лишь ярче…» – служитель кивком головы дал понять девушке, что она может наклониться и поцеловать мужа.

Васса осторожно, боясь причинить боль Эрдену, наклонилась. Касание губ, легкий весенний ветер, что черпает силы из вешних ручьев и птичьих трелей. Этого мужчине показалось мало, и он требовательно потянулся… Ожила и рука, проявив несвойственную для умирающего активность, помогая телу приподняться.

Васса, в первый миг поддавшись чувствам, ответила на призыв и не заметила бы, что произошло, если бы не покашливание служителя. Подняв на него взгляд, девушка увидела растерянное лицо связующего узами. Практика венчания с умирающими у старичка была, но чтобы со смертного одра после свадебного поцелуя поднимались – такого еще ни разу.

Васса, до которой дошла причина ошарашенного лица служителя, перевела взгляд на Эрдена. От недавнего жениха костлявой у него осталась только неестественная бледность.

– Я все объясню… – недопокойничек начал споро отползать на противоположную сторону кровати, подальше от новоиспеченной жены.