– Хорошо, я попробую, но только ты отодвинься, а то жарко очень.
– То проснись и придвинься поближе, то послушай, то отодвинься. Знаешь, с тобой сложно. И чем дальше, тем сложнее… – Олег, недовольно ворча, встал, прошлепал в туалет, потом вернулся и лег, отодвинувшись на противоположный край кровати.
Арина скинула одеяло, накрылась простыней и закрыла глаза. Но через несколько минут услышала характерный тонкий писк в воздухе.
– Так, ты вставал и не закрыл сетку. Комары залетели внутрь. Олег, ты слышишь?
– Ничего я не слышу. – Олег приподнял голову.
– Пищит комар.
– Я не слышу.
– А я слышу. Ты вставил в розетку ту штуку от комаров, что я тебе давала?
– Нет, сейчас.
Олег встал, что-то бормоча себе под нос, зажег свет, порылся в чемодане, потом потушил свет, лег в кровать.
– Надеюсь, это все на сегодня. Борьба против Кирани и комаров откладывается до завтра. Договорились?
– Договорились.
Арина накрыла голову простыней. Но это не помогло. Уже несколько насекомых исполняли под сеткой сонату для комара с оркестром. Роль оркестра выполняло колесо парохода, увлекавшее во время вращения воду, которая затем с грохотом обрушивалась обратно в реку.
– Ария комара под аккомпанемент водопада, – уточнила Арина и сама не заметила, что сделала это вслух.
– Что? Какое пение? – пробормотал Олег, а потом, перевернувшись на бок, засопел еще сильнее.
«Дуэт комара и водопада под аккомпанемент храпа», – уточнила для себя Арина.
В памяти всплыл рассказ Чехова о мучениях бедного чиновника, приехавшего отдохнуть на дачу и замученного комарами. Она попыталась вызвать в памяти то, как Чехов описывал комариные звуки. Бззыыыы… Просто зззыыыы или еще как. Но зато очень хорошо вспомнилось, какие мучения испытывал чиновник и как под конец рассказа он носился по дому с пистолетом в руке, готовый убить уже не только комара, но любого подвернувшегося под руку.
Заснуть она смогла только под утро.
Проснулась Арина от гомона, доносившегося снаружи. Выглянув, поняла, что пароход куда-то причалил. Это был Барисал – первый пункт их поездки. Быстро одевшись, они с Олегом вышли на берег, решив произвести небольшую ориентировку на местности. Однако, когда они огляделись вокруг, им стало не по себе. Везде взгляд наталкивался на людей с проваленными носами и какими-то гноящимися ранами вместо ртов и ушей. Их руки и ноги были замотаны грязными тряпками, а на иссохших телах болтались лохмотья. Сцена, достойная фильма ужасов. Англичане, вышедшие на палубу, были буквально в шоке. Арина, наверное, тоже бы впала в истерику. Но в первую их командировку она уже насмотрелась в Дакке на больных проказой. Правда, никогда они с Олегом не видели столько прокаженных в одном месте и таких запущенных. Они предпочли спокойно отступить на заранее подготовленные позиции.
От Бруксов, благоразумно оставшихся на корабле, они узнали, что в Барисале находится международный медицинский центр, занимающийся поиском новых средств лечения проказы. И сюда со всей Бангладеш стекаются люди, страдающие этой болезнью, которая до сих пор остается во многом неразгаданной. Как выяснилось, сегодня больные вышли встречать долгожданного гостя – известного врача, который приплыл в Барисалу на этом пароходе. Им оказался тот самый скандинав, промолчавший весь вечер в кают-компании.
В Кхулну они приплыли ближе к вечеру. На берегу их ожидал Стивен Боумен, оказавшийся очень приятным человеком уже довольно преклонного возраста, но бодрым и подтянутым. Он снял для них номера в новой и очень приличной гостинице, находившейся в центре города. Олег со смехом поинтересовался, не столкнутся ли они в саду гостиницы с тигром. Ведь отель носил гордое название – «Тайгер Гарден», что можно было перевести как «Сад для тигров». Оставив чемоданы в отеле, они отправились к Стивену домой на ужин.
Пока привратник открывал ворота, Арина прочитала на левом опорном столбе витиеватую надпись на английском – вилла Рабиндраната Тагора. Олег, когда она показала ему на эту надпись, сказал, что на правом столбе такая же надпись, только по-бенгальски.
Арина поинтересовалась у Боумена, почему вилла в Кхулне названа именем индийского поэта?
– Бенгальского поэта, – уточнил Стивен.
А потом рассказал, что бангладешец, у которого он снимает этот дом, большой поклонник поэта. Известно, что жена Рабиндраната Тагора была из Кхулны. Неподалеку от города находился дом ее родителей, в котором поэт часто бывал. А недавно один из биографов Тагора раскопал интересный факт: предки Тагора тоже имели дом в Кхулне. Начались его поиски. В результате во многих гидах по городу появилась информация о том, что в Кхулне находится дом предков великого бенгальского поэта. В город потянулись его поклонники. Всех их постигало большое разочарование: то, что в путеводителе торжественно именуется «домом», на самом деле лишь едва виднеющийся из-под земли фундамент постройки. И табличка, извещающая вас о том, что эти кирпичи и есть то, что осталось от дома предков поэта.
Имеются проекты восстановления дома; но пока никто точно не определил, как он выглядел.
Вокруг всей этой истории было много шума, и владелец виллы, в которой жил Боумен, – человек не без чувства юмора – решил, что пока настоящую виллу не восстановили, он имеет право назвать свой дом виллой Рабиндраната Тагора. Что он и сделал.
В доме пахло, как в хорошем индийском ресторане. Стивен, как уже знала Арина от Бруксов, был застарелым холостяком, но при этом неплохо готовил. На ужин их ждало отменное карри из ягнятины. Блюдо было сочным, ароматным, пропитанным множеством разнообразных специй и в то же время не настолько острым, чтобы это не позволяло чувствовать всю палитру добавленных в соус пряностей. Именно таким, каким оно и должно быть. На корабле их кормили в основном рисом с пережаренной сухой курятиной, поэтому с почти неприличным рвением они принялись за еду. После ужина все вышли на террасу, где слуга накрыл чай.
– А вы помните моего повара – Селима? – Арина посмотрела на Бруксов. – Он тоже готовил отменное карри.
– Еще бы, и креветки в тесте никто лучше него не готовил, – ответила Маргарет.
– Когда мы уезжали из Дакки в Москву, я сказала: единственное, что бы я хотела увезти отсюда – это Селим. Спрятать его в чемодан и взять с собой. В Москве мне так хотелось иногда карри. Я его делала, но все это было не то. Не знаю, в чем дело. Да, Селима я до сих пор вспоминаю.
После нескольких ностальгических воспоминаний об их первой командировке в Бангладеш Арина решила, что можно перейти к делу, ради которого они и тащились в эту глушь. Она пересела в кресло поближе к Стивену.
– Берегитесь! Сейчас вам предстоит допрос с пристрастием! – Билл Брукс с сочувствием посмотрел на приятеля. – У этой женщины, несмотря на ее безобидный вид, бульдожья хватка. Желаю удачи! А мы пока посмотрим твою коллекцию старой бенгальской бронзы.
