Подобные сцены Арина наблюдала из окна своего дома, когда они жили в Дакке. Она как будто вновь вернулась в свою жизнь двадцатилетней давности.
Ближе к зиме у этих женщин появится еще одно занятие – лепить из бычьего навоза пополам с соломой лепешки, которые после высыхания использовали как топливо, вместо хвороста (его, как нетрудно догадаться, в Бангладеш мало).
Чтобы лепешки высохли, их налепляли на стены хижин. Получался довольно живописный орнамент, особенно если смотреть издали. Арина долгое время любовалась этой своеобразной лепниной в полной уверенности, что она создана для украшения жилищ. Наступил прохладный период, и женщины по вечерам начали изымать элементы «орнамента» и уносить в дом, а потом оттуда тянуло довольно зловонным приторным дымком. Вот тогда она и поняла, в чем дело. Но дымок, хоть и вонючий, все равно настраивал на мирный и несколько философский лад.
Единственным развлечением пассажиров, плывших на пароходе, стало купание. Но, естественно, не в реке, а в ванне. Неизвестно, по прихоти нынешнего владельца судна или так было всегда, но в отдельной каюте была установлена огромная для такого суденышка ванна. Ее наполнили чуть подогретой водой, и желающие по очереди принимали водные процедуры. Самое оригинальное заключалось в том, что, когда ванну принимал Олег, рядом стояли двое матросов с опахалами, сделанными из пальмовых листьев, и помахивали ими. Создавалась иллюзия морского бриза. Арине с трудом удалось убедить матросов в том, что она не нуждается в их услугах. Что было неправдой. Если бы там оказалась женская прислуга, она бы не отказалась от такого сервиса, особенно если учесть, что царила настоящая тропическая жара.
К ночи жара спала, и все пассажиры собрались в небольшой кают-компании. Помимо Арины, Олега и Бруксов на корабле плыли еще шесть человек. Пятеро из них были англичанами и один скандинав. Скандинав, оказавшийся норвежцем, вполне соответствовал репутации этой нации как одной из самых неразговорчивых в мире. Единственная информация, которую он выцедил за весь вечер, это то, что он врач и собирается выходить в Барисале. А англичане – неугомонные путешественники – плыли, как и они, в Кхулну, чтобы оттуда отправиться в Сундрабан. По сравнению со скандинавом их можно было счесть просто болтливыми. Правда, сначала они тоже не отличались особой раскованностью, но, узнав, что Бруксы, как и они, англичане, стали более разговорчивыми.
Когда Арина спросила, что они там собираются делать, то англичане уставились на нее с удивлением. Ей объяснили, что Сундрабан, а это по-бенгальски означает «красивый лес» – район мангровых лесов. Более того, это самый большой мангровый лес в мире. Арине пришлось признаться, что, к своему стыду, она не знает, что такое мангровый лес. Тогда ей прочитали целую лекцию, из которой она узнала, что это уникальная экосистема, и их не так много осталось в мире. Там можно увидеть редчайших животных, птиц, пресмыкающихся.
Устроившись на ночь, Арина открыла книгу, которую захватила в дорогу, но читать не смогла: в голове крутились не очень веселые мысли. Вот уже четыре дня, как она в Бангладеш, а где результаты? Что она смогла выяснить? Чего добилась? По существу, ничего. В активе лишь несколько вырванных страниц из записной книжки Гилмора, свидетельство Билла о присутствии Кирани в отеле… Вот, пожалуй, и все. Арина прислушалась.
– Олег, ты спишь?
Ответа не последовало. Муж мирно посапывал рядом.
– Олег, ты же не спишь. Я же знаю. – Арина слегка толкнула мужа в бок.
– А? Что такое?
Олег открыл глаза.
– Ты разве спишь?
– Теперь уже нет. – Он недовольно посмотрел на Арину. – В чем дело?
– Лесик, не сердись, подвинься поближе. – Арина жалостно посмотрела на мужа. – Я не могу заснуть. Все думаю…
– Думать вредно, тем более в тропиках. – Олег придвинулся поближе к Арине и поудобнее устроился в постели, поняв, что спать ему не дадут.
– Тебе хорошо говорить. А я вот мучайся. Как ты думаешь, почему Кирани соврала насчет того вечера?
– Я думаю, что ты уже что-то удумала. Давай докладай! Не зря же ты меня разбудила!
– Я уверена, что она убила Питера.
– Вот так! Сразу и убила! Ну ты даешь!
– Посмотри сам, как все сходится. Она была в Дакке, никуда не уезжала. Ее видел Билл. Хотя по плану должна была уехать за два дня до этого. Как она нам и сказала. Но осталась. Почему? Питер незадолго до этого вернулся из Кхулны или откуда-то из этого района. Он там что-то узнал. Он мог ей сказать об этом или она узнала от кого-то. Лейла пришла в отель «Сонаргаон», где в этот вечер находился Питер, ее видели в его обществе. В этом мы тоже уверены. Могла она добавить в стакан с виски снотворное или что-то еще почище? Могла. Питер уехал из «Сонаргаона» около полуночи и отправился в Гюльшан в свой отель «Лейк Касл». В этот вечер он действительно выпил, и алкоголь в сочетании со снотворным дал эффект. Он задремал за рулем и врезался в дерево.
– А просто от алкоголя его не могло развезти? – перебил Олег.
– Питер никогда не напивался, в отличие от некоторых. – Арина сделала ударение на слове «некоторые» и посмотрела на мужа. И потом, он прекрасно водил машину. Он в молодости участвовал в автомобильных гонках. Ты разве не помнишь, на свадьбе еще кто-то из его друзей об этом говорил.
– Ах да, действительно. В том смысле, что Сильвии нечего бояться. Она с ним в безопасности, что бы им ни предстояло пережить. Он доставит ее к любой цели, преодолев все опасности и препятствия, как делал это во время ралли.
– Вот, вот. Но слушай дальше, я не закончила. Та же Кирани могла ехать за Гилмором и, убедившись, что он разбился, подсунуть недопитую бутылку виски в машину. А может, еще и полить виски на Питера, чтобы посильнее пахло. В это время в Гюльшане народу мало – даже тело нашли лишь под утро. А потом поехала в его гостиницу, зашла в номер и вырезала страницы из его дневника, где он, наверное, записал что-то компрометирующее. У нас в комиссии все знали, что Гилмор записывает не в телефон, как некоторые, а в блокнот или в дневник. Он и на совещания приходил не с компьютером, а с блокнотом. Так что она знала, где искать. Ну что, логично?
– Положим, довольно логично, но все бездоказательно, – не без скепсиса подтвердил Олег.
– Доказательства сгорели вместе с Питером.
– Не самая элегантная шутка, – прокомментировал Олег.
– Согласна. А как еще сказать?
– Классическое выражение в таких случаях: унести с собой в могилу. Ты могла сказать: он унес доказательства с собой в могилу, – предложил Олег.
– Знаешь, это выражение уже устарело. Теперь все чаще кремируют – и в колумбарий. Так что я изобрела новое выражение.
– Ты не изобретатель, а спорщица. Тебе нужно, чтобы последнее слово осталось всегда за тобой.
– Но в принципе я права или нет? Как тебе кажется?
– Риш, все может быть. Но тебе это пока ничего не дает. Надо подождать до Кхулны. Может, там что-то выяснится. А сейчас давай все-таки спать.
