По лестнице уже поднимались первые гости.
Бал имел огромный успех. Возбуждение нарастало с каждой минутой. Здесь собрался весь Лондон: леди в экстравагантных бальных платьях и бриллиантах, джентльмены в элегантных вечерних костюмах. Тетя Августа, несколько раз случайно услышав слово «сногсшибательно», не скрывала своей радости; она знала, что высшей похвалы быть не может. На отсутствие Уикхэма никто не обратил внимания, поскольку тетушке хватило ума объяснить его смертью дальней родственницы по материнской линии. Казалось, неблаговидное поведение Габби с собственным братом тоже было забыто.
– И все же ты должна объяснить мне, каким образом Уикхэм сумел исчезнуть, не сказав никому ни слова, – с осуждением сказала тетя Августа, убедив мистера Джеймисона принести ей бокал пунша. – Ну ладно. Было бы чудесно, если бы мы немедленно объявили о твоей помолвке, но, увы, сделать это без Уикхэма нельзя. Придется дождаться его возвращения.
«Если он вернется», – подумала Габби, ощущая тоскливую тяжесть, не проходившую с тех пор, как она прочитала послания леди Уэйр. Она всегда знала, что этот человек – бабник (не говоря о прочем), и все же, как последняя идиотка, воображала, что их связь станет для него чем-то особенным. Влюбиться в него было непростительной глупостью, но луже всего было то, что Габби не могла избавиться от этого чувства, сидевшего в ее сердце как заноза. Надеяться на скорое избавление от этой занозы не приходилось, но зато теперь она знала цену этому человеку. Он – обаятельный мошенник. Ни больше ни меньше.
А ей нужно жить и заботиться о сестрах.
Мистер Джеймисон будет ей хорошим, надежным мужем. Ничего лучшего она не заслуживает.
Вчера Габби приняла его предложение, прекрасно зная, что недостойна этого человека. Ну что ж, она постарается искупить свою вину, став ему хорошей женой.
Это самое меньшее, что может сделать для человека лгунья и мошенница, скрывшая от жениха свое недостойное поведение.
– Я думаю, это все. Как только мы поздороваемся с ними, сможем присоединиться к гостям, – сказала тетя Августа, заметив, что количество гостей у подножия лестницы стремительно уменьшается.
Слуги, дежурившие в холле, уносили последние плащи и накидки. Из-за закрытой парадной двери доносился стук колес отъезжавших карет.
Поздоровавшись с только что прибывшими, Габби приняла руку, предложенную мистером Джеймисоном, и направилась в бальный зал. Клер, освобожденная от обязанности встречать гостей, кружилась по залу, весело отплясывая кадриль. Габби заметила, что ее партнером был маркиз Тиндейл, смотревший на Клер с восхищением. Их окружало несколько пар; большинство гостей стояло вдоль стен.
Несчастные дебютантки, которых никто не пригласил танцевать, сидели в углу; их белые платья хорошо выделялись на фоне пестрых нарядов компаньонок. Среди них была и Дездемона. Рядом сидела леди Мод с каменным лицом; принужденно улыбаясь, она беседовала со своей соседкой справа. Габби от души пожалела незадачливую кузину, поклялась как можно скорее найти ей достойного кавалера и обвела глазами зал.
Комната была просторной, но в ней становилось все жарче, хотя вечер только начинался. Высокие окна, выходившие в сад, были открыты настежь, тонкие шторы шевелил легкий ветерок. Зал освещали дюжины свечей в позолоченных подсвечниках. Еще больше их горело в сверкающих хрустальных люстрах. Повсюду стояли цветы и зелень; все это великолепие отражали вделанные в стены зеркала. Нанятый на вечер оркестр играл замечательно. Воздух наполняли чарующая музыка, смех и веселые голоса.
Габби обходила зал под руку с мистером Джеймисоном. Он представил ее своей сестре и нескольким друзьям. Габби беседовала со своими знакомыми, слышала поток комментариев, связывавших ее с мистером Джеймисоном, но не обращала на это внимания, зная, что распространение сплетен – любимое занятие высшего общества. В общем, все шло своим чередом, пока музыканты не заиграли вальс.
В памяти Габби тут же вспыхнула картина того, как она танцевала с Ником.
– Не хотите ли?.. – галантно предложил мистер Джеймисон, указывая на пространство для танцев.
Габби улыбнулась ему. Мистер Джеймисон не был виноват в том, что она очертя голову влюбилась в красивого мерзавца, вместо того чтобы благодарить судьбу, пославшую ей хорошего, доброго человека.
– Я и в самом деле не танцую, – с улыбкой сказала она, и Джеймисон, на лице которого отразилось облегчение, повел ее в буфет.
39
Три дня, проведенные в седле, смертельно утомили Ника. Барнет, рысью скакавший рядом, был не в лучшем состоянии. Подъехав к дому со стороны сада, они одновременно услышали музыку и посмотрели друг на друга.
– Черт побери, я совсем забыл про этот трижды проклятый бал в честь дебюта Клер!
– Тогда, капитан, вам следует быть в полной боевой готовности. – Видимо, эта перспектива очень радовала Барнета. – Мисс Габби снимет с вас голову. А тут еще леди Сэлкомб. Она планировала эту операцию более тщательно, чем Наполеон планирует свои кампании. Тетушка съест вас и выплюнет косточки!
– Барнет, ты на чьей стороне? – устало поинтересовался Ник.
Широкая улыбка старого вояки его ничуть не обрадовала. В довершение картины на конюшне им попался Джим. При их виде грум прищурился.
– Никак, вернулись? – без всяких признаков почтения спросил он, когда Ник спрыгнул с лошади и отдал ему поводья.
Когда то же самое сделал Барнет, грум проворчал что-то нелестное.
– Как поживают дамы? – спросил Ник, потому что это его интересовало и потому что этого старого дурака следовало терпеть ради Габриэллы.
– Припеваючи, – ответил Джим, хмурый вид которого разительно не соответствовал словам.
Он повел лошадей в стойло, но вдруг обернулся к Барнету:
– Отведешь свою скотину сам! – Он сунул Барнету поводья. – Я тебе не слуга, черт побери! – Он выпятил подбородок и покосился на Ника. – И вам тоже, если на то пошло. Потому что вы не он.
– Старый болван, – сказал Барнет, когда Джим увел лошадь Ника. – Капитан, будь я проклят, если в ближайшее время не набью ему морду.
– Не набьешь, – коротко ответил Ник, – потому что это не понравится мисс Габби.
Барнет недовольно фыркнул и повел свою лошадь в стойло.
Оставшись в одиночестве, Ник быстро зашагал к дому. Он старался держаться в тени кустов и шел прямо через газон, а не по извилистой тропе, выложенной плитками, пытаясь держаться подальше от пятен света, пробивавшегося из окон бального зала, где звучали музыка, смех и веселые голоса.
Ему хотелось добраться до своих покоев поскорее и незамеченным. Он не мылся с самого отъезда и чувствовал, что воняет, как ведро с трехдневным мусором. Кроме того, он ни разу не брился и не менял белье. По мнению Ника, в данный момент он напоминал графа меньше всех на свете.
Однако он был почти уверен, что наконец нашел то, что искал. Ник собирался отсутствовать максимум до вечера, но события развивались непредсказуемо. В конце концов решение головоломки упало на него с неба, но на это ушло не полдня, а целых три.
