Несмотря на то что его практика приносила неплохой доход, Литлвуд ездил на серебряного цвета «крайслере конкорде» 1998 года выпуска. Психолог называл автомобиль классическим, хотя его друзья посмеивались, говоря, что «старый» и «классический» — не одно и то же.
С помощью ключа психолог отпер дверцу и сел за руль своего «крайслера». Ему ужасно хотелось есть. А еще Литлвуду хотелось выпить. После рабочего дня, в течение которого ему приходилось отражать двусмысленные намеки, мужчина страстно нуждался еще кое в чем. К счастью, он знал, где это можно найти.
Литлвуд повернул ключ в замке зажигания. Двигатель задребезжал и закашлялся, подобно умирающему псу, но не ожил. Иногда старый «крайслер» капризничал.
— Ну же, детка.
Литлвуд погладил приборную панель.
Двигатель закашлялся… задребезжал… Ничего.
Возможно, настало время пересесть на более новую модель.
Безрезультатно.
— Еще разок.
Нога вдавила педаль.
Литлвуд ударил кулаками по рулю, затем, зажмурившись, тихо выругался и откинулся на спинку сиденья. Судя по всему, сегодня без такси не обойтись.
И вдруг психолог испытал странное ощущение. Шестое чувство заставило кровь в его венах заледенеть. Каждый волосок на теле встал дыбом.
Подчиняясь инстинкту, Литлвуд приподнял голову, ища взглядом зеркало заднего вида.
Из тьмы заднего сиденья на него смотрели пылающие злобой глаза.
Глава 72
Хантер сидел один в кромешной тьме своего кабинета, глядя на доску с фотографиями. Было уже поздно, и все разъехались по домам. В руке у детектива был зажат электрический фонарик, который он включал и выключал через неравные промежутки времени, пытаясь обмануть собственный мозг. Свет, попадая на чувствительную оболочку глазного яблока, на его «фотографическую пластину», образует зеркальное отображение увиденного, но мозг истолковывает все верно. Если позволить изображению на долю секунды отобразиться на сетчатке глаза, а потом резко выключить свет, мозгу приходится иметь дело лишь с тем, что успела запомнить его непосредственная, как называется это в современной медицине, память.
Если изображение хорошо знакомо мозгу, например стул, незначительные детали, которые мозг не смог запомнить из-за краткосрочной вспышки света, это автоматически компенсируется долговременной памятью. Мозг решает, что увиденное похоже на стул, и извлекает из банка памяти этот образ. В случае же, если образ вообще ни на что не похож, мозгу не на что опереться. Он компенсирует это, усиленно работая над отождествлением деталей первоначального изображения. Этим Хантер сейчас и занимался: заставлял свой мозг увидеть то, чего не замечал прежде.
Пока что это не срабатывало.
— Ты пытаешься воспроизвести светомузыку на дискотеке?
Хантер повернулся на голос и включил фонарь. В дверном проеме кабинета с дипломатом в руке стояла Алиса.
— А я и не знал, что ты до сих пор здесь, — сказал детектив.
— Ты считал себя единственным трудоголиком на все управление? — улыбнувшись, пошутила Алиса. — Можно включить свет?
— Да, конечно.
Он выключил фонарик.
Женщина включила свет, а затем мотнула головой, указывая на доску с фотографиями.
— Выяснил что-нибудь новое?
Она поняла, чем Хантер был занят.
Детектив отрицательно покачал головой и помассировал глаза большим и указательным пальцами.
— Ничего.
Алиса поставила дипломат на пол и прислонилась плечом к дверному косяку.
— Проголодался?
Хантер не вспоминал о еде целый день и только сейчас заметил, как урчит в его пустом животе.
— Умираю от голода.
— Любишь итальянскую кухню?
Глава 73
«Кампанила» на авеню Сауз-Ла-Брэа была превосходным итальянским рестораном, выдержанным в определенном стиле. Своеобразная импровизация на тему небольшой средиземноморской деревушки с колокольней, огороженным внутренним двориком, фонтаном в центре и маленькой пекарней.
— Я и не знал, что ты любишь такие места, — сказал Хантер, когда они уселись за стоящим на внутреннем дворе столиком.
— Ты обо мне еще многого не знаешь.
По губам женщины скользнула легкая улыбка, но Алисе не хотелось, чтобы ее спутник задумался над значением произнесенных ею слов, поэтому она добавила:
— Когда-то я часто сюда приходила. Я люблю итальянскую кухню, а шеф-повар здесь — выше всяких похвал, возможно, лучший в этой части города.
Хантер не собирался спорить.
— А сейчас ты сюда редко приходишь?
— Не так часто, как раньше. Итальянскую кухню я люблю, как и прежде, но моложе я не становлюсь, поэтому приходится следить за тем, что ешь. Сбросить лишний вес уже не так просто, как раньше.
Роберт развернул салфетку и положил ее на колени.
— Не думаю, что тебе надо худеть.
Алиса замерла и хитро на него посмотрела.
— Это был комплимент?
— Да. И в то же время чистая правда.
Алиса заправила спадающие на лицо пряди за уши, а затем тряхнула головой, и волосы, взметнувшись, рассыпались по левому плечу: застенчивый и в то же время кокетливый жест. Впрочем, он остался незамеченным.
— Будем заказывать? — спросил Хантер.
— Да.
Произнесено это было, впрочем, без особого энтузиазма.
Они заказали спагетти: Роберт с овощным соусом примавера, а Алиса — с «особыми» пикантными фрикадельками от шеф-повара и сушеными томатами. На двоих они взяли бутылку красного вина и во время ужина старались не говорить о расследовании.
— Почему ты так и не женился, Роберт?
Вопрос был задан в конце ужина, когда официант разлил остатки вина по бокалам.
— Как я уже говорила, большинство девочек в школе были в тебя влюблены. Я уверена, что у тебя было немало возможностей найти себе жену.
Отхлебнув вина, Хантер пристально посмотрел на Алису. В ее глазах горел неподдельный интерес репортерши, которая раскручивает новую историю.
— Моя работа и семейная жизнь плохо сочетаются между собой.
Алиса сжала губы и поморщилась.
— Это самая жалкая отговорка из всех, которые я когда-либо слышала. Я встречала женатых копов.
— Согласен. Но многие в конце концов разводятся, не выдержав давления, которое оказывает работа.
