Многие считают, что писательство — это для одиночек. Что до меня, то я придерживаюсь иного мнения. Мне посчастливилось заручиться помощью, поддержкой и дружбой нескольких выдающихся людей. Благодарю моего друга и самого лучшего агента из всех, о котором только может мечтать любой автор, Дарли Андерсона. Камиллу Врей за очередную помощь в преображении чернового наброска в законченное произведение. Максину Хитчкок, моего замечательного редактора из издательства «Саймон-энд-Шустер», за изумительный профессионализм, помощь, предложения и руководство от первого до последнего слова. Эмму Лоусс за взгляд эксперта и советы. Саманту Джонсон за то, что была рядом и терпеливо меня слушала. Всех сотрудников литературного агентства «Дарли Андерсон» за их непростой труд в нелегком издательском деле. Яна Чепмена, Сьюзанну Бейбонью, Флоренс Партридж, Джейми Гроувс и всех-всех-всех из британского отделения «Саймон-энд-Шустер». Вы, ребята, лучше всех! Большое спасибо всем моим читателям, которые с самого начала оказывали моим романам самый радушный прием.
Глава 1
— О боже! Я опоздала!
Мелинда Уоллис вскочила с постели. Усталые глаза уставились на электронные часы, стоявшие на ночном столике. Спать она легла в половине четвертого ночи, потому что допоздна готовилась к экзамену по клинической фармакологии, до которого оставалось всего три дня.
Еще не проснувшись до конца, девушка неуклюже задвигалась по комнате, соображая, что же делать. Бросившись в ванную комнату, Мелинда взглянула на свое отражение в зеркале.
— Блин! Блин! Блин!
Взяв пудру из косметички, она принялась пудриться.
Мелинде исполнилось двадцать три года. Несколько дней назад девушка прочла в глянцевом журнале, что страдает небольшим ожирением… по крайней мере, для ее невысокого роста — пять футов четыре дюйма.[1]Свои длинные каштановые волосы она стягивала на затылке в конский хвост и не распускала, даже ложась спать. Девушка ни за что на свете не вышла бы на улицу, не нанеся на покрытое угрями лицо тональный крем. Чистить зубы Мелинда не стала. Желая избавиться от неприятного привкуса во рту, она просто выдавила в рот немножко зубной пасты.
Девушка вернулась в комнату. Ее одежда была аккуратно сложена возле письменного стола. Белая кофточка… чулки… белая, до колен, юбка… белые, без каблуков, туфли. Одевшись за рекордно короткие сроки, Мелинда выбежала из крошечного гостевого домика и устремилась к главному зданию.
Девушка училась на третьем курсе Калифорнийского университета Лос-Анджелеса, на кафедре сестринского дела и ухода за больными. По выходным она проходила практику, работая сиделкой. Последним ее пациентом оказался мистер Деррик Николсон из Чевиот-хиллз, Западный Лос-Анджелес. Сегодня был четырнадцатый уик-энд ее практики.
За пару недель до того, как наняли Мелинду, у мистера Николсона диагностировали рак легких в тяжелой форме. Опухоль достигла размеров сливовой косточки и быстро разрасталась. Ходьба вызывала в теле больного спазмы. Иногда ему приходилось пользоваться аппаратом искусственного дыхания. Понять, что говорит мистер Николсон, было совсем непросто. Несмотря на мольбы дочерей, старик упорно отказывался пройти курс химиотерапии. Ему не хотелось провести оставшееся время в больничной палате. Старик предпочел доживать свой век у себя дома.
Отперев входную дверь, Мелинда ворвалась в огромную прихожую, откуда быстрым шагом вошла в не менее большую, хотя и небогато обставленную гостиную. Спальня мистера Николсона находилась на втором этаже. Как всегда, по утрам в доме царила гробовая тишина.
Деррик Николсон жил здесь один. Его жена отошла в мир иной два года назад, а дочери жили отдельно, хотя и навещали старика почти каждый день.
— Извините, что опоздала! — крикнула Мелинда, подходя к ведущей наверх лестнице.
Девушка снова посмотрела на часы. Она опоздала на сорок три минуты.
— Блин! — вполголоса выругалась Мелинда, а потом позвала старика: — Деррик! Вы уже проснулись?
Она побежала наверх, перепрыгивая через две ступеньки.
Во время знакомства старик попросил девушку называть его по имени. Он не любил, когда к нему обращались слишком официально, называя мистером.
Подойдя к двери спальни, Мелинда ощутила сильный, неприятный запах.
«Блин!» — пронеслось у нее в голове.
Видно, мистер Николсон сходил по нужде не туда, куда нужно.
— Ладно! Сейчас помоемся, — открывая дверь, проговорила девушка, — а затем я принесу вам завтрак…
Тело Мелинды окоченело, глаза расширились, а воздух покинул легкие, словно ее внезапно забросили в абсолютный вакуум. Содержимое желудка устремилось наружу, и девушку стошнило прямо там, у двери.
«Господи», — хотела произнести Мелинда, но ее губы лишь беззвучно шевелились.
Ноги девушки подогнулись, мир закружился перед глазами, и ей пришлось обеими руками схватиться за дверной косяк. Зеленые глаза, в которых читался животный страх, уставились на стену. Секунду ее разум отказывался понимать увиденное, а затем Мелинду обуял первобытный ужас.
Глава 2
Лето в Городе Ангелов только началось, а температура уже достигла восьмидесяти семи градусов по Фаренгейту.[2]Проживавший в Хантингтон-парк, к юго-востоку от центра города, детектив Роберт Хантер из убойного отдела полиции Лос-Анджелеса добежал до многоэтажного дома, в котором он жил, и остановил хронометр на наручных часах. Семь миль за тридцать восемь минут. Результат показался ему вполне приличным, хотя пот лился с него градом, подобно тому, как вытекает жир из индейки, которую готовят в духовке ко Дню благодарения. Колени у детектива болели. Следовало немного размяться перед тем, как начинать пробежку. Хантер знал, что растяжку желательно делать до и после любых физических нагрузок, особенно перед бегом на дальние дистанции, но обычно пренебрегал дополнительными упражнениями.
Детектив поднялся на второй этаж по лестнице. Лифтов он не любил. К тому же лифт в его доме давно пользовался дурной репутацией. Шутники недаром прозвали его «ловушкой для сардинок».
Хантер открыл дверь и вошел в свою квартиру — маленькую, но опрятную. Впрочем, люди, не знавшие детектива, вполне могли бы подумать, что мебель, которой обставлена квартира, досталась ее хозяину в подарок от какой-нибудь благотворительной организации. В комнате стоял диван, обитый черным кожзаменителем, стулья из разных мебельных гарнитуров, поцарапанный обеденный стол, на котором стоял компьютер, и старый книжный шкаф с полками, гнущимися под тяжестью книг. Казалось, он может рассыпаться в любую минуту.
