Толстый господин напротив испускает вздох отчаяния и снова берется за «Blackberry». Я отправляю Анжель SMS-ку, сообщая о случившемся. Она немедленно отвечает, и этот ответ леденит мне кровь: «Скорее всего, самоубийство. Или нет?
Я встаю и, толкнув по пути англичанку, направляюсь в головную часть поезда, в кабину машинистов. Благо, наш вагон находится в начале состава. Проходя по вагонам, я отмечаю, что все пассажиры пребывают в состоянии волнения и нетерпения. Многие говорят по телефону. Шум в вагонах нарастает. Появляется пара контролеров. Лица у них мрачные.
У меня обрывается сердце – конечно же, Анжель оказалась права.
– Простите, – говорю я, догоняя их на площадке между вагонами, возле туалетов. – Не могли бы вы сказать, что случилось?
– Технические проблемы, – бормочет один, дрожащей рукой вытирая пот со лба.
Он еще молод и очень бледен. Второй контролер постарше, и опыта у него больше, это очевидно.
– Но это не самоубийство? – спрашиваю я.
Второй контролер грустно усмехается.
– К несчастью, именно так. И мы рискуем тут застрять. А пассажирам это не понравится.
Молодой прислоняется спиной к двери туалета. Его лицо бледнеет еще больше. Мне его жалко.
– У него это первый случай, – вздыхает второй, снимая фуражку и ероша пальцами свои редкие волосы.
– А тот… тот человек умер? – осмеливаюсь я спросить Контролер смотрит на меня с удивлением.
– Ну, если вспомнить, с какой скоростью идет этот поезд обычно они умирают, – ворчливо говорит он.
– Это женщина, – шепчет тот, что помоложе, так тихо, что я едва его слышу. – Машинист сказал, что она стояла на коленях на путях, лицом к поезду, и руки были сложены. Как для молитвы. Он ничего не мог сделать. Ничего.
– Идем, малыш. Держись за меня, – говорит тот, что постарше, похлопывая товарища по руке. – Нужно сделать сообщение. Сегодня у нас семьсот пассажиров, и мы застряли на несколько часов.
– Почему так надолго? – спрашиваю я.
– Нужно собрать все останки, – отвечает тот, который постарше, с мрачной иронией в голосе. – А ведь их размазало на протяжении нескольких километров. По своему опыту могу сказать, что, если взять в расчет еще и дождь, простоим мы тут долгонько.
Молодой отворачивается с таким видом, словно его вот-вот вырвет. Я благодарю его коллегу за информацию и возвращаюсь на свое место. Достаю из рюкзака маленькую бутылку с водой и жадно пью. Но ощущение сухости в горле не проходит. Я отправляю Анжель вторую SMS-ку: «Ты была права». Она отвечает: «Эти самоубийства – самое страшное. Бедняга, кто бы он ни был!»
Наконец звучит объявление:
– В связи с тем, что под поезд бросился человек, отправление состава задерживается на неопределенное время.
Люди ворчат и вздыхают. Англичанка вскрикивает. Толстяк ударяет кулаком по столу. У симпатичной девушки в ушах наушники» и сообщения она не слышала. Она снимает их и спрашивает:
– Что случилось?
– Кто-то бросился под поезд, и мы стоим непонятно где, – пожаловался мужчина в черном. – А я через час должен быть на собрании!
Она пристально смотрит на него своими сапфировыми глазами.
– Простите, вы сказали, кто-то бросился под колеса?
– Да, именно так, – растягивая слова, отвечает он, щелкая кнопками своего «Blackberry».
– И вы жалуетесь, что опаздываете? – переспрашивает она. Такого ледяного тона я еще не слышал.
Он тоже смотрит на нее.
– Это очень важное собрание, – бормочет мужчина.
Девушка окидывает его презрительным взглядом и направляется к бару. И вдруг оборачивается и бросает так громко, что все в вагоне ее слышат:
– Придурок!
Глава 49
Мы с пожилой англичанкой решили выпить в баре по стаканчику шардоне или чего-нибудь в этом роде, надеясь, что алкоголь бальзамом прольется на наши истерзанные сердца На дворе ночь, дождь прекратился. Огромные прожекторы освещают железнодорожные пути, всюду снуют полицейские, врачи «скорой помощи» и пожарные, Я все еще содрогаюсь при мысли, что поезд переехал какую-то несчастную женщину. Кто она? Сколько ей лет? Какое горе, какая безысходность заставили ее пойти на такое – стоя на коленях, со сложенными в молитвенном жесте руками ждать приближения поезда?
– Вы не поверите, но я еду на похороны, – говорит англичанка. Ее зовут Синтия.
На ее губах появляется слабая улыбка.
– Как грустно!
– Умерла моя давняя подруга, Глэдис. Похороны состоятся завтра утром. У нее был целый букет серьезных болезней, но она держалась молодцом. Я ею очень восхищаюсь.
У нее идеальный французский, но легкий намек на британский акцент все же присутствует. Когда я говорю ей об этом, она снова улыбается.
– Я всю жизнь прожила во Франции. Вышла замуж за француза.
Симпатичная девушка возвращается в бар и садится рядом с нами. У нее в руках телефон, она набирает текст сообщения.
Синтия продолжает:
– Когда мы сбили этого несчастного, я как раз выбирала стихотворение, которое прочту на похоронах Глэдис.
– И вы его выбрали? – спрашиваю я.
– Да. Вы читали Кристину Россетти?
Я делаю отрицательный жест.
– Боюсь, я мало что смыслю в поэзии.
– Я тоже, уверяю вас. Мне хотелось подобрать стихотворение, которое не было бы ни мрачным, ни грустным, и я решила, что это как раз подойдет. Кристина Россетти – поэтесса времен королевы Виктории. Ее совсем не знают во Франции, и думаю, это несправедливо. Я считаю, что она была очень талантлива. Ее брат, Данте Габриэль Россетти, забрал всю славу себе. В их семействе он – самый знаменитый Возможно, вам доводилось видеть его картины. Он был прерафаэлитом. И довольно одаренным.
– В живописи я тоже не силен.
– Ну, я уверена, вы видели его работы – он рисовал угрюмых чувственных женщин с роскошными рыжими волосами и пухлыми губами, всегда наряженных в длинные платья.
– Вполне может быть, – говорю я, с улыбкой глядя, как она пытается показать мне с помощью рук, какие роскошные бюсты у дам на картинах этого Россетти. – Не могли бы вы прочесть мне стихотворение его сестры?
– Конечно. А думать при этом мы будем о том, кто умер сегодня под колесами поезда.
– Это была женщина, так мне сказали контролеры.
– Что ж, прочтем стихотворение для нее. Да пребудет ее душа в мире и покое!
Синтия открывает свой маленький сборник стихов, надевает на кончик носа очки и театральным голосом начинает читать. Внимание всех присутствующих сосредоточивается на ней.
