шиворот, тут же брезгливо отпихнув подальше. Тот рухнул на пол, больно ударившись всем телом.
- Замолкни ты уже, погань эдакая... визжишь, как резаная порося, утомил.
- Да что я тебе сделал?! - захныкал Углов, мигом растеряв былую дерзость, - Че ты хочешь, денег? Так скажи, я тебе все отдам, только не бей больше!
Баюн тихо рассмеялся, но в этом смехе было что-то зловещее.
- Себе оставь, мне чужого не нужно. От тебя - тем более. Я за другим пришел...
В глазах Углова мелькнуло понимание, и он быстро затараторил, словно боялся, что ночной гость снова начнет его бить.
- Так ты это, из-за девки пришел, да? Ну, которую я в клубе поимел. Она там чето говорила про брата-актера... слушай, друг, давай миром разойдемся. Я ж тогда не совсем трезвый был, думал, она сама не против. Ну поигрались, если она залетела или обиделась - все исправим, ты только не горячись!
Баюн подошел ближе, в глазах царя блеснули опасные огоньки.
- Эх, Рома, Рома... думаешь, все так просто? Та девочка, о которой ты говоришь, мне не сестра. Но ведь, кроме нее, и другие у тебя были, верно? Уж я-то ведаю, что только за прошлый год ты насильно трех девок испортил, и чтоб ты знал - одна из-за тебя к лекарям вашим попала, до сих пор лечат, а вылечить не могут... крепко ты ей душу переломал. А другая вообще погибла. Нет, не помнишь такую?
Углов мучительно сморщился, губы его дрожали, словно он собирался заплакать. Пустые, как у рыбы, глаза, были сощурены, и казалось, что он правда пытается вспомнить. Но не может. Слишком много за его жизнь было тех, о ком, поигравшись, он предпочел навсегда забыть.
- Не помнишь. - удовлетворенно проговорил Баюн, доставая из рукава кафтана маленькое блестящее зеркальце, - Ну, это ничего, Ром, ничего. Времени, чтоб и вспомнить, и раскаяться, у тебя теперь будет предостаточно.
С этими словами он навел на Углова зеркальце, поймав в отражении его испуганный взгляд.
В следующий же момент тело Романа упало на ковер, рядом с безнадежно испорченным телефоном. Теперь он ошарашенно пялился на Баюна из глубины зеркала, и что-то беззвучно кричал, ударяя по стеклу кулаком.
- Не буянь. - строго погрозил ему пальцем молодой царь, - Если зеркало разобьешь, навсегда исчезнешь. А нам с тобой еще в одно место заскочить надо. Надеюсь, тебе там не понравится.
Новый щелчок пальцев, и вот Баюн уже стоял перед открытой дверью тюремной камеры. Два охранника, стоявшие внутри, задумчиво разглядывали тело заключенного, лежавшего лицом вниз на койке.
- Слух, а че с ним стало-то? Кто-нить в курсе, как помер? Блин, вот же волокиты теперь будет... - один из охранников досадливо сморщился, разглядывая труп уголовника.
- Да шут его знает... сердечный приступ, поди. Следов насильственной смерти нет, не удавился, не отравился. Да ты не парься, Петя, разрулим.
- А он вообще точно сдох? Переверни, посмотрим.
Охранники с трудом перевернули грузное тело лицом вверх. Баюна они не замечали, словно он был для них невидимкой. Воспользовавшись этим, царь подошел ближе и поднес зеркало к лицу погибшего.
В ту же секунду мертвый уголовник подскочил и глубоко, с хрипом, вздохнул, тараща глаза. Он протянул руки к своему лицу, ощупал его, взглянул безумными глазами на дружно шарахнувшихся от него охранников и дико закричал.
- Ах ты ублюдок! Да как ты посмел подселить меня в чужое тело! А ну быстро вернул, как было!
С этими словами уголовник бросился на Баюна, который стоял и усмехался в углу камеры. Но охранники, живо сориентировавшись, ухватили его за руки и отправили на прежнее место. Один выхватил дубинку, в руках другого блеснул пистолет.
- Слыш, ты, дохлый! А ну не двигайся! Еще хотя бы шаг сделаешь - стрелять буду!
Углов застыл, лицо его побагровело, но ослушаться приказа он не посмел. Баюн, пройдя мимо охранников, приблизился к нему вплотную и сел рядом на койку, похлопав рукой по жесткому матрасу.
- Поздно, дружочек... поздно. Оставайся-ка здесь, самое подходящее для тебя место. Ты насиловал и калечил на воле, теперь ответишь за свои преступления в тюрьме. А будешь много кричать и рассказывать, что тебя переселили из чужого тела - попадешь в другое место. Где добрые лекари будут кормить тебя вкусными порошками, и перестанешь ты, Рома, быть собой окончательно. Ну так что, выбираешь гнить в темнице, сохранив рассудок, или стать овощем, потеряв его?
Углов не отвечал, искоса поглядывая на охранников, которые медленно пятились к выходу, не убирая оружие.
- Надо врача вызвать, пусть осмотрит этого ублюдка. Слышал, че он там орал? По ходу, совсем свихнулся. Он же двадцать человек убил - с таким проблемы точно не нужны.
- Да закройся ты, Петя! Премию получим, потом и вызовем. Тебе с ним в одной камере не ночевать, че ты как баба ноешь?! Пошли уже, у меня от него мороз по коже.
Охранники, закрыв камеру, удалились, и Углов запыхтел, снова угрожающе надвигаясь на Баюна.
- Зеркало это сраное отдал мне! - тихо прошипел он, пытаясь ухватить царя за плечо, но тут же чуть не упал - рука прошла сквозь Баюна, будто сквозь воздух.
- Это... как это вообще?! - просипел Роман, тараща глаза.
- А вот так. Ладно, пора и честь знать. Давай, Рома, как тут у вас говорят - не кашляй. Живи долго, у тебя все равно срок пожизненный.
И не успел Углов ответить хоть слово, как Баюн, щелкнув пальцами, пропал.
- В смысле, пожизненный? - не веря своим ушам, прошептал бывший предприниматель, уткнувшись взглядом в решетку камеры.
Все происходящее казалось ему кошмарным сном, но Углов отчетливо понимал - из этого кошмара ему уже не выбраться...
Эпилог
- Баааааюн! – голос жены, в котором причудливо смешивались радость и раздражение, настиг меня, едва я переступил порог царской опочивальни.
