Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
какое-то время они зажили как раньше.
V
В стране, несмотря на откровенно революционную Думу, вставляющую палки в колеса правительства, благодаря реформам Столыпина бурно развивались промышленность и банковское дело.
В марте парламент с его скандальным председателем Гучковым распустили. Думу III созыва возглавил Родзянко, что кардинально положения вещей не изменило.
Летом на каникулы приезжал Сережа. Три года его не было в России. Остановился молодой человек у матери. Виделся с братьями и друзьями, рассказывал про Японию, про учебу в Токийском императорском университете. Вспоминал тяжелый первый год, когда были сложности с пониманием лекций на японском. Как хотелось все бросить. Потом стало легче. Теперь он уже прекрасно владел языком. Григорий Григорьевич обо всем этом узнал от Пети. Встречаться с отцом Сергей не захотел. Сын отчасти казнил себя за то, что матери теперь приходится жить отдельно и почти не видеться с Мариэттой. Но более всего он винил отца.
Кроме всего прочего, политические взгляды Сергея не изменились и ему не хотелось тратить драгоценное время на споры с отцом, поддерживающим реакционное, по его мнению, правительство. Григорий также не рвался встречаться с Сергеем, понимая, что все непременно закончится скандалом. Он еще не простил сына за бегство в Японию и уж точно не готов был выслушивать его наивные политические измышления. А тем для горячих споров жизнь подкидывала массу.
В сентябре в Киевском театре на глазах у императора очередная попытка террористов убить Столыпина увенчалась успехом. Елисеев считал Петра Аркадьевича человеком блестящего ума, смелым, способным навести порядок в окружающем хаосе. Всей душой Григорий ненавидел бунтарей, которые залихватски, отчаянно, зайдясь в идеологическом фанатизме, взрывая бомбы и безжалостно убивая людей, тащили Россию в разверзшуюся адскую бездну.
Осенью сын Коля поступил на юридический факультет университета. Это решение, не получившее предварительного одобрения отца, стало поводом для очередного скандала, что становилось уже традиционным пунктом в повестке дня семьи Елисеевых. Григорий в ужасе понимал, что отсутствие наследника, которому можно передать торговое товарищество, реально даже при наличии пятерых сыновей. Потенциальных кандидатов осталось двое – Саша и Петя. Но младший явно был не из того теста – мечтал о сцене, любил петь и танцевать. Хорошо хоть без крайностей, как у младшего Юсупова. Надеяться можно было лишь на Сашу, который в тот год получал свидетельство Ларинской гимназии, однако тоже не демонстрировал интереса к делу Григория. Весьма зыбкая надежда.
* * *
Пришедшая зима заковала в лед реки и моря, а также заморозила торговые отношения между двумя большими странами.
Пока Гриша переживал о будущем своего детища, реальный удар был нанесен по бизнесу Мити. Случилось то, о чем его предупреждал Елисеев. США денонсировали торговый договор с Россией до его окончания. Основной ассортимент в Митиных лавках составляли американские товары, поставка которых теперь была под угрозой из-за возможной таможенной войны, которую активно лоббировали в Думе Гучков и многие другие депутаты. Неожиданный разрыв торговых отношений не раздевал Митю до последней нитки, ведь ему досталось огромное состояние при выходе из семьи, но повредил его торговле. Американский демарш усугубил раскол российского общества. Кто-то выступал за жесткие санкции против Америки, другие, напротив, призывали принять условия американцев. В итоге продажи стали падать, многие прежние покупатели отказались от товаров из США. Бежал и компаньон. Закретский, оправдавшись своим избранием в Думу, совсем отошел от дел. Ему категорически не хотелось ассоциироваться с торговлей американскими товарами в то время и в той атмосфере, царящей в Думе.
Митя, который было угомонился, снова сорвался – запил и стал пропадать из дома. Через пару месяцев на пороге Григория Григорьевича появилась заплаканная Глафира. Для человека, лишенного эмоций, слишком часто ее глаза стали омываться слезами. Она вошла в дом румяная с мороза, принеся на себе сладковатый запах свежего воздуха.
– Григорий Григорьевич, прошу, спасите его!
– Да что с ним станется? Погуляет да вернется.
Еще несколько лет назад Гриша точно понимал, как нужно решать любые семейные проблемы. Теперь же Елисеев словно потерялся. Во всем, что не было связано с бизнесом, он уже не был уверен. Полное охлаждение к супруге, стена непонимания между ним и сыновьями – даже в страшном сне раньше он не мог представить, что все это когда-нибудь будет частью его жизни.
– Я бы не пришла, если б только вино и женщины… убьет он себя!
– Фигурально?
– Наложит на себя руки – это же грех!
– Не понимаю, о чем ты. Из-за того, что Мария Степановна наговорила?
– Не знаю, – удивилась Глаша, перестав даже всхлипывать. – А что она наговорила?
– Да ничего, ересь всякую!
– Он связался с дурной компанией. Сам спьяну проговорился про клуб самоубийств… в русскую рулетку играют. Вчера приехал, весь трясется, как будто кондрашка хватила, оказалось – кто-то при нем застрелился.
– Что? – Григорий чуть не задохнулся. – Ах он паскудник! Ну, погоди, я ему задам! Поезжай, Глаша, домой. Он сейчас к тебе вернется и забудет про эту блажь, как про страшный сон.
Григорий поехал по трактирам и домам терпимости в поисках Мити. Несколько часов он колесил по столице. Наконец в одном из ресторанов он нашел загулявшего повесу.
Елисеев зашел в зал Доминика, решительно промаршировал к столику, за которым расположилась группа прожигателей жизни.
– Господа, позвольте украсть у вас этого молодого человека на несколько минут, – тон Григория не терпел никаких возражений. – Дмитрий, у меня к тебе срочное дело!
Митя точно не знал, что происходит, но по ходящим желвакам Елисеева понял, что дело плохо. Он засеменил за родственником, поджав уши, словно нашкодивший щенок. Юноши из компании проводили его презрительными взглядами.
Едва они вышли на парадную мраморную лестницу, где не было свидетелей, Гриша схватил Митю за шкирку и стал трясти.
– Это что же ты, негодяй, придумал? Как твоя бестолковая башка до этого додумалась? Я тебе покажу – клуб самоубийств! Я тебя сейчас сам раздавлю, безмозглая ты букашка!
Если бы кто-то увидел эту сцену со стороны, непременно расхохотался бы – невысокий Гриша таскал по лестнице рослого, элегантного детину, который не оказывал ни малейшего сопротивления. Для удобства Елисеев должен был стоять на ступень выше.
Услышав шум, на лестницу вышел официант. Снизу выглянул швейцар.
– Давай, стреляйся, развяжи руки Глафире! – Гриша оттолкнул троюродного племянника. – Путь она наконец найдет себе благоразумного мужчину, который позаботится о ней и дочке!
Митю словно облили ушатом ледяной воды. Григорий знал, на какую болевую точку надавить.
После выволочки молодой человек вернулся домой, и тема с русской рулеткой закрылась раз и навсегда, сколько бы потом он ни кутил.
Гриша считал это крайне постыдным происшествием и
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
