в этом на сто процентов.
Ну и где бы я лежала, если бы была инструкцией к побегу из «Черного инея» к лучшей жизни? Поразмыслив пару минут, я встала и подошла к угловому кухонному шкафчику, в темной глубине которого громоздились жестяные коробки для специй или чая. Судя по виду, они самозародились там в момент, когда первый жилец квартиры переступил ее порог. А если учесть, что в последние годы эту квартиру снимали преподаватели и работники академии, они точно не стали бы наводить тут свои порядки. Что-то менять, выкидывать, убирать… В какую из банок я бы спрятала листок, если бы не хотела, чтобы его нашли случайные люди? Но хотела оставить шанс неслучайным?
Я раздвинула первый ряд банок и, привстав на цыпочки, изо всех сил потянула носом. Потом начала вытаскивать их одну за другой и находить там куски рафинада, засахарившееся варенье, вермишель, кофейные зерна… А в банке, которую я открыла следующей, лежали морские камушки, карамельки, куски лимонного пирога и поломанные на мелкие палочки бенгальские огни. Я засмеялась, запустила туда руку и нащупала на дне сложенный в несколько раз листок. «И пахнет… весенним бризом, лимонным пирогом, кондитерской лавкой, бенгальскими огнями», – именно так говорила про кворку Даша. Именно так.
Перечитав несколько раз то, что было написано на листе, я аккуратно сложила его, засунула в банку и бережно поставила ее на место. Ибо надо уважать волю предшественников. Может, потом ее найдет еще кто-то из учеников. И колесо истории провернется заново.
Затем вернулась в комнату и несколько минут, не моргая, смотрела на спящих девчонок. Я чувствовала себя очень виноватой. Но хотя бы знала, что руководство академии их точно прикроет, если что. По отработанному сценарию.
Пришла обратно на кухню и торопливо написала два письма. Обычным карандашом, чтобы хоть раз избавить подруг от лишних загадок и расшифровок.
Первое – Лие.
«Привет. Прости, что пишу тебе это, а не говорю вслух, но раньше как-то не получалось, а потом, боюсь, возможности говорить у меня уже не будет. Я искренне тобой восхищаюсь. То, как ты видишь цель, выбираешь судьбу и идешь к ней. Я сама так не умею. Из тебя получится офигенный черный алхимик, надеюсь, когда-нибудь ты будешь учить студентов или твои эксперименты будут ставить им в пример. Я люблю тебя и буду скучать.
И еще хочу попросить об одолжении: кажется, никто, кроме тебя, не сделает это лучше. Потому что Лира тебе доверяет. Пожалуйста, передай ей это имя и адрес: Никифоров Валерий, город Серпухов, улица Ворошилова, 16–4. Скажи, что это привет от Яны: помнится, она очень хотела познакомиться с этим, хм, человеком».
И второе – Даше.
«Привет. Прости, что собираюсь тебя – и не только тебя – расстроить. Потому что за этот год ты стала моей лучшей подругой, я очень люблю тебя и буду страшно скучать. Но по-другому поступить не могу.
Хочу, чтобы ты знала: многие несчастные случаи с учениками «Инея», которые мы считали таковыми, на самом деле смертями не были. Иногда это выбор самого студента, шанс на лучшую жизнь, а не удар судьбы. Я точно знаю, что Лейла не умерла. И Арина – тоже. Они попытались вернуться в прошлое, чтобы изменить свой путь. Я пишу тебе подробно, как это делается, чтобы у тебя самой был выбор: продолжать учиться в «Инее» или все-таки спасти Кирилла и уйти из академии.
Правила игры такие: в жизни у некоторых людей есть развилка. Тот самый момент, когда приходит кворка и ты словно раздваиваешься. Если провалиться в воспоминаниях именно в эту точку, то получится выбрать другую дорогу. Обмануть безысходность и предопределенность. Тогда для этой, текущей реальности, ты как бы умрешь, потому что твоя душа вместе с телом отправится в другую версию реальности. Туда, где все будет по-другому.
Я долго думала и поняла, что в свое время сделала неправильный выбор. Точно знаю, в какой момент все пошло не так. У меня тогда украли душевный свет. Думаю, пришло время его вернуть. Потому что теперь я точно знаю: у меня есть вторая попытка, и я собираюсь ею воспользоваться.
Обнимаю».
Закончив писать, я выпила чай с пончиком, вымыла чашку и блюдце, а потом сползла на пол, прислонившись спиной к стене, и поняла, что ужасно боюсь. Никогда мне не было так страшно. Ни разу в жизни. Точнее, в этой версии реальности. Но я все равно медленно выдохнула, закрыла глаза, сосредоточилась на воспоминаниях прошлого… и провалилась.
Эпилог. Часть 1. Валера
Я долго-долго падала сквозь черноту. Казалось, меня затягивает в гигантский водоворот из теней и сумерек, из страхов и ночной тьмы, и воздух уже кончается, а дна все нет и нет. Все чувства и мысли, казалось, выплеснулись наружу и плавали где-то рядом, а внутри меня не осталось ничего, кроме отстраненного удивления. Какая-то часть разума все еще не могла примириться с тем, что я решилась.
Потом начали проступать ощущения. И ни одно из них не было приятным. Заболел нос, и стало трудно дышать. Костяшки пальцев саднили. Подбородок ныл, и что-то щекотное ползло по шее, а у меня не было сил, чтобы дотянуться и смахнуть это «что-то». Еще было ужасно холодно и не открывались глаза. Я лежала на спине, замерзая и внутренне коченея. Воля двигаться, жить, чувствовать покидала меня капля за каплей, и я не понимала уже, на том я или этом свете.
И тут вдруг веки резануло серебристым отблеском.
А еще запахло лимонным пирогом. И бенгальскими огнями.
Я с трудом разлепила глаза и увидела совсем близко лицо Валеры, такое знакомое, когда-то любимое, с рыжей щетиной и пухлыми губами, с сосредоточенной улыбкой… Лицо Валеры, который наклонился с хрустальным флаконом и вытягивал из меня… как там сказала Лира? Смелость? Внутренний стержень?
Серебристый огонек метался и паниковал, не желая становиться ингредиентом. Он был ярче света фар, ярче звезд, ярче ненависти, которая волной поднималась внутри меня. Как я вообще могла допустить, чтобы меня ТАК обокрали? Еще краем глаза я успела заметить кворку, которая пряталась за сугробом, а через мгновение она хихикнула и пропала.
– Эй… – прохрипела я. – Не трогай. Это мое.
И, приподнявшись, с трудом вытащила из-под себя левую руку и хлопнула Валеру по щеке, оставив кровавый отпечаток.
Тот посмотрел на меня с искренним удивлением и издевательски рассмеялся.
– Ты как, в себя пришла? Ничего, сейчас добью и память по…
– Вот про добью – это правильно, – пробормотала я, скривившись
