тогда и будешь поздравлять. В общем, поняли. Задача — собрать полсотни. — Я надел перчатку. Посмотрел на Харисима. — Ваши подтянутся?
— Да неужто нет? У нас твоя слава по всему городу гремит. Все знают, какой граф-охотник отважный да удачливый. За тобой многие пойдут, только позови.
— Считай, что позвал. Глеб? — Я посмотрел на Глеба.
Тот кивнул.
— Я пойду. Ты у нас в Полоцке такой гадюшник изничтожил, о каком мы и ведать не ведали. Предателя на чистую воду вывел. Для меня теперь тебе помогать — дело чести. На меня можешь твёрдо рассчитывать. И другим охотникам я про тебя расскажу. Такую тварь, как этот ваш Троекуров, задавить — чай, не волкодлаков по лесу гонять. Это охота уже серьёзная.
— Так и есть, — кивнул Харисим.
— Ну, значит, решили. Сейчас расходимся, занимаемся агитационной деятельностью. По моей команде собираемся вместе. Ждите сокола с запиской… Тётка Наталья, спасибо за обед!
* * *
В Петербурге у меня было единственное обиталище — дом Ползунова. Туда я и переместился.
Хозяина дома не оказалось.
— Иван Иванович и не ночевали даже, — посетовал лакей. К моим внезапным появлениям из запертой комнаты он успел попривыкнуть.– В мастерской своей днюют и ночуют. Я им туда и ужин носил, и завтрак сегодняшний. Сейчас вот обед понесу, как раз кухарка собрала. Да только они, я чай, и завтрак-то не тронули. Ступай, говорит, Кузьма, спасибо тебе. А сам и не поглядел даже, что я там принёс. Уже и забыл, поди. Этак и сызнова захворать недолго. — Лакей покачал головой.
— Горит, значит, на производстве. Бывает… Ну, ты не переживай. Захворать я Иван Иванычу точно не позволю. Давай, что там на обед. Сам в мастерскую отнесу.
Иван Иваныч нашёлся в цеху, где обтачивали шестерёнки. Самолично стоял у станка с зажатой в нём заготовкой. Что-то измерял и записывал.
Моему появлению обрадовался.
— О, Владимир Всеволодович! А я на днях письмо вам отправил. Новый заказ получил, исключительно перспективный! Мог бы взять и ещё, да рук на всё не хватает.
— Да уж. Это я вижу. — Больным Ползунов не выглядел, но с первого взгляда было ясно, что зашивается. Горит на работе. — Я вам обед принёс.
— Обед? — Ползунов посмотрел на узелок в моей руке с недоумением. Как будто не сразу вспомнил, что это вообще такое. — Неужто уже обедать пора?
— Пора, пора. Хотя некоторые уважаемые люди подозревают, что вы и завтрак пропустили. Идёмте, — я решительно взял Ползунова за плечо и повёл к выходу из цеха. — Не убежит ваша заготовка.
Обедал Ползунов в кабинете. К завтраку, как и предполагал лакей, даже не притронулся, и наворачивал так, что за ушами трещало.
Я рассказал о возможном помощнике в лице Андрея Дорофеева. Ползунов обрадовался.
— О, если парень и правда способный, буду вам исключительно признателен! Честно говоря, ко мне сюда многие уважаемые люди пытаются пристроить своих недорослей, якобы получивших хорошее образование. Да толку с того образования? Без моей подсказки ничего не делают. А если я над ними с палкой не стою, то и вообще ничего не делают. Сидят да ждут, пока на них деньги с неба посыплются. Я уж брать-то помощников зарёкся.
— Не, этот сидеть и ждать не будет. Насиделся он достаточно. Как водопровод у меня в усадьбе закончит, сразу к вам отправлю… Вот что, Иван Иванович. Такой вопрос — а где тут у вас в Петербурге доллгауз?
— О, боже. — Ползунов аж жевать перестал. — Смею надеяться, что…
— Да не бойтесь, я в своём уме. Мне так просто резьбу не сбить, Тварь — и та не справляется. Друг спрашивает.
— Ах, друг. — Ползунов покивал. — Ясно, ясно.
Рассказал, как добраться. Посоветовал взять извозчика, это не близко.
Так я и сделал. Час спустя вышел из извозчичьей пролётки возле длинного жёлтого двухэтажного здания.
Внутри за деревянной стойкой дежурил старик в мундире и фуражке. Рядом с ним на кушетке, прислонившись к стене, дремал парень-рассыльный в такой же форме.
Старик приподнялся, поклонился — мой выходной костюм от Брейгеля работал безупречно. Меч я оставил у Ползунова. На перчатку старик покосился с удивлением, но счёл, видимо, деталью костюма. Мало ли, что этой столичной молодёжи в голову придёт.
— Чего изволите?
— Информацию. — Я сразу взял быка за рога. — Ты ведь тут каждый день дежуришь?
— Ежедневно-с, в течение недели. После сменщик заступает.
— Отлично. Вчера — а может, сегодня — здесь должен был появиться парень примерно моих лет. Чтобы поинтересоваться судьбой девицы, поступившей сюда три года назад. Был такой? — я достал из кошеля монету и положил на стойку.
— Был, — кивнул старик. — Нынче утром. Представился графом Троекуровым, спрашивал про девицу Сухомлинову.
Есть! Молодец, Владимир. С первого раза в цель угодил.
— И что же девица? Где она?
— Так, он после посещения вместе с нею ушёл. Видать, на поруки забрал. Которые не буйные — их бывает, что забирают.
— И куда они отправились? Знаешь? — у меня в руке появилась ещё одна монета.
— Как не знать. — Старик потряс за плечо дремлющего посыльного. — Савка! Нынче утром ты извозчика ловил для их благородия, что девицу Сухомлинову забирали. Куда они поехали? На какой адрес?
Парень зевнул. Открыл глаза.
— Недалече. В меблированные комнаты госпожи Крюковой. Оне и сами не знали, куда им податься, это я подсказал. Там и чисто и недорого.
— Понял. Спасибо. — Я выдал старику и посыльному по монете.
Отыскать Троекурова в меблированных комнатах госпожи Крюковой труда не составило. Через пять минут я постучал в нужную дверь.
— Кто? — настороженно донеслось из-за неё.
— Конь в пальто.
— Кто-кто?
