Книга Дикий убийца - М. Джеймс

И тут я слышу ее крик.

Я знаю, что это она, высокий, тонкий, пронзительный звук ее голоса.

— Елена! — Я выкрикиваю ее имя, поворачиваясь в направлении, откуда, я почти уверен, он доносится, и затем я слышу крик еще раз.

— Левин! Помоги!

Я срываюсь с места и бегу на звук ее голоса, моя грудь сжимается от страха. Я снова слышу ее крик, а затем заворачиваю за угол, огибая очередные заросли лиан, и вижу ее распростертой в грязи, по ее бледному, искаженному страхом лицу текут слезы.

— Левин!

У нее подвернута лодыжка, но она пытается ползти вперед. Увидев меня, она поворачивается, указывая на меня с выражением ужаса на лице, и я мгновенно понимаю, чего она так боится. К ней извилистым ползком движется нечто, похожее на удава, достаточно большого, чтобы убить ее, если доберется до нее, его язык высовывается по мере приближения.

Елена снова кричит, ползет вперед по грязи, но он настигает ее. Ненадолго, думаю я с внезапной, яростной уверенностью, когда прицеливаюсь из пистолета, обхватывая пальцем спусковой крючок.

— Елена! Не двигайся!

Она замирает на месте при звуке моего голоса, хотя я знаю, что все в ней, должно быть, кричит, чтобы она продолжала пытаться убежать, когда огромная змея приближается. Я прицеливаюсь так тщательно, как только могу, желая быть абсолютно уверенным, что случайно не попаду в нее… и нажимаю.

Елена испуганно вскрикивает, когда раздается выстрел. Пуля на дюйм не попадает в голову змеи, и она шипит, отшатываясь, когда я прицеливаюсь еще раз, и на этот раз я попадаю, пуля попадает ей прямо в голову. Змея неподвижно валяется в грязи, и я вижу, как Елена падает вперед, вся кровь отхлынула от ее лица.

И когда я снова пускаюсь в бега, единственное, о чем я думаю, убедиться, что Елена в безопасности.

25

ЕЛЕНА

Я так шокирована, что не могу пошевелиться, в ушах звенит от выстрелов, пока я лежу, дрожа. Я смутно вижу, как Левин бежит ко мне, засовывая пистолет обратно за пояс, и наклоняется, чтобы подхватить меня на руки. Я прижимаюсь к его груди, дрожа всем телом, когда он начинает уносить меня от трупа змеи, одной рукой придерживая мою голову у себя на плече, пока он идет.

— Теперь ты в порядке, — бормочет он, его пальцы касаются моих волос. — Ты в порядке.

Я не уверена, что это полностью правда. Моя лодыжка пульсирует, боль пронзает ногу, и я слабо сомневаюсь, что она не сломана. Левин поднимает сумку с того места, где он ее бросил, закидывает на плечо, осторожно удерживая меня на руках, и так быстро, как только может, возвращается к нашему импровизированному лагерю.

Он не произносит ни слова, пока мы не возвращаемся. Он несет меня к кромке воды, опускает на песок и помогает смыть грязь, а затем снова поднимает и относит обратно к одеялам. Как только я устраиваюсь, он опускается на песок с глубоким вздохом, глядя на меня, слегка приподняв бровь.

— Что случилось, Елена?

Чувство вины захлестывает меня, когда я вижу выражение его лица.

— Прости, — шепчу я. — Я не хотела заходить так далеко. Я отвлеклась, и не успела я опомниться…

— Я знаю, — мягко говорит он. — Сейчас мы ничего не можем с этим поделать. Что случилось?

Я тяжело сглатываю, мой желудок снова скручивается в узел при воспоминании об этом.

— Я увидела змею на дереве, — шепчу я, чувствуя легкую тошноту. — Она выскользнула и погналась за мной. Я думала, что смогу обогнать ее… она была такой большой… и, возможно, я смогла бы, но я споткнулась, когда попыталась убежать. Я думала, она меня достанет… задушит меня…

При этой мысли к горлу подкатывает тошнота, и я вынуждена остановиться, потянувшись за одной из бутылок с водой. Левин массирует мне спину одной рукой, медленно описывая круги, пока я снова не могу говорить.

— Она сломана? — Слабо спрашиваю я, кивая на свою лодыжку.

— Я не уверен. — Он сдвигается, направляясь к моим ногам, осторожно поднимает мою ногу и кладет себе на колени. — Это может быть немного больно, — предупреждает он, поворачивая мою ногу в сторону, осторожно касаясь опухшей плоти вокруг лодыжки, надавливая пальцами на мою ступню и шевеля пальцами ног, пока не увидит, что болит, а что нет. Он прав, что это причиняет боль, я невольно вскрикиваю, когда он касается области вокруг моей лодыжки, и не могу сдержать еще один тихий стон боли, когда он пытается немного повернуть мою ногу. — Я не думаю, что она сломана, — наконец говорит Левин, осторожно укладывая мою ногу обратно на одеяло. — Я не могу быть уверен, очевидно, для этого нам придется обратиться к врачу. Но я совершенно уверен, что нам все еще нужно зафиксировать ее.

Он наклоняется, роясь в сумке.

— Здесь есть медицинские принадлежности… я думаю, тут были какие-то бинты.

Это занимает некоторое время, но он достает толстую повязку, которая, похоже, может помочь стабилизировать мою травму.

— Это тоже будет неприятно, — предупреждает он, снова кладя мою ногу себе на колени. — Но после этого должно стать немного лучше.

Я закусываю губу, пока он наматывает бинт на мою ступню и лодыжку, не желая заставлять его чувствовать себя хуже, чем он уже чувствует. Я могу сказать, что ему не нравится тот факт, что мне больно, его прикосновения настолько осторожны и успокаивающие, насколько это возможно, когда он перевязывает рану.

— Ну вот, — наконец говорит Левин, помогая мне перестроиться, когда он закончил. — Я возвращаюсь к деревьям, чтобы найти змею, — говорит он после минутного колебания. — Я знаю, это звучит не очень хорошо, но это еда. Это поможет нам отложить разбор того, что осталось от пайков.

Лично я не знаю, смогу ли я это переварить, но я киваю. Я знаю, что это имеет смысл, даже если я не имею ни малейшего представления, как я собираюсь это есть.

— Постарайся немного поспать, — предлагает Левин. — Если сможешь.

Я тоже не уверена, как мне это удастся, но я переворачиваюсь на другую сторону, благодарная хотя бы за то, что вывихнутая лодыжка находится на той же стороне, что и все еще заживающий порез от авиакатастрофы. Песок кажется еще более комковатым и неудобным, чем обычно, и слишком горячим для одеяла, поэтому я скатываю его и подсовываю под голову в качестве импровизированной подушки. Я не думала, что смогу заснуть, но, должно быть, заснула, потому что, когда я снова открываю глаза, Левин сидит у костра, и я