что происходит, почему судью обволакивает ее энергия. Она попыталась все остановить, но, конечно же, не смогла, сила изначально принадлежала не ей. Ситуация складывалась настолько абсурдно, что у Альды даже не было слов, способных хоть немного оправдать ее.
– Капитан Лукия, прошу разрешения на немедленное устранение Альды Мазарин! – потребовал обвинитель. – У вас есть такое право!
– Отказано, – все так же ровно ответила Лукия. Она по-прежнему оставалась единственным абсолютно спокойным человеком в зале, хотя капли крови судьи долетели до нее и исчертили белую форму. Это было уже слишком даже для капитана!
Обвинитель определенно считал так же:
– Вы что, не понимаете, что она убьет его?! Она убьет судью!
– Мазарин тут ни при чем.
– Это она, – вмешался один из телепатов. – Это ее энергия!
– Разве эта энергия исходит от нее? – как ни в чем не бывало уточнила Лукия.
– Нет, но… Это ее сила, она просто пошла на обманный маневр!
– Да нет же! – наконец сумела произнести Альда. – Это не я!
– Это не она, – согласилась капитан. – Я не телепат, но теорию телепатии я помню, ее изучают все без исключения. И там сказано, что энергию одного телепата легко перепутать с энергией другого – если она родительская.
– Родительская?.. – пораженно повторил обвинитель.
– Естественно. Вы так много усилий сосредоточили на родстве Мазарин и Делии Этерион. Почему для вас стало открытием, что у любого ребенка два родителя?
Все это время пытка судьи не прекращалась. В иных обстоятельствах Бонесс давно потерял бы сознание от боли и тяжести травм, но неумолимый телепатический контроль лишал его даже этого избавления. Наконец избитый, опухший, едва узнаваемый судья схватил острый металлический стилус, предназначенный для ручного запуска некоторых экстренных протоколов, и поднес к собственному глазу.
– Зачем мне глаза, если я не в состоянии отличить ложь от правды? – плаксиво спросил он, и по его дикому взгляду было понятно, что глаза он очень даже не против сохранить.
Лукия наконец вмешалась:
– Мне кажется, этого достаточно. Достопочтенный судья усвоил, что заявленных свидетелей нужно опрашивать мирно.
Телепатический контроль наконец развеялся, Бонесс рухнул на компьютерную панель, он тихо подвывал, закрыв окровавленное лицо руками. Он больше ничего не говорил – зато повскакивали со своих мест телепаты.
– Это неслыханно! – заявил их лидер. – Открытое нападение на судью специального корпуса! Трибунал!
Альда и сама не бралась сказать, на что надеется пока неведомый ей «источник родительской энергии». Она знала, что все это по-настоящему, и все равно ей не верилось… Принять существование Делии оказалось легко – потому что она так и не встретилась со своей биологической матерью. Для нее Делия была лишь персонажем, сыгравшим свою роль. Альда не представляла, что встретит своего… отца? Можно ли говорить, что он ее отец?
Хотя какая уже разница? После такого его не простят, его ждет тюрьма, а то и вовсе казнь! Неужели он не понимал этого? Он так же безумен, как была Делия?
Однако одной лишь фразы Лукии хватило, чтобы все расставить по своим местам:
– Мне кажется, вам пора присоединиться к нам открыто, господин Вернон.
Альда услышала это имя – и не поверила своим ушам. Его-то она прекрасно знала, в отличие от Делии! Да и какой же телепат не знает имя действующего номера 1?
Двери открылись, и в зал действительно вошел Валентин Вернон собственной персоной, не было здесь никакой ошибки. На него смотрели как на монстра охранники, перед ним почтительно склонили головы другие телепаты, и даже судья поперхнулся угрозами, он затих, стараясь больше не привлекать к себе внимание грозного номера 1. Ну а Лукия…
Лукия их всех переиграла.
Глава 15
Лукия узнала личный номер главы отдела телепатии сразу же, как только увидела секретные файлы, связанные с Альдой Мазарин. Не всем капитанам были известны личные номера лучших солдат специального корпуса. А вот Лукии довелось узнать, и, хотя она не думала, что ей эти знания когда-либо пригодятся, идеальная память капитана все сохранила.
И вот она обнаружила, что в бридинг-программу Альды был вовлечен сильнейший из телепатов, работающих на специальный корпус. Про Делию Этерион она тогда еще ничего не слышала, да и интересоваться не собиралась. Зачем? Телепат номер 1 был достаточно яркой фигурой, способной затмить все вокруг.
Яркой – и неоднозначной. Репутация у Валентина Вернона была непростая. С одной стороны, он обладал удивительными телепатическими способностями, равных которым не было. Он никогда не работал с командами постоянно, он отправлялся туда, где нужен. За всю свою жизнь Вернон не провалил ни одной миссии, таким могли похвастаться единицы.
С другой стороны, он не то что смирением – терпением не отличался. Вернон прекрасно осознавал свою ценность для флота, поэтому позволял себе то, за что другие телепаты лишились бы должности и способностей. Он пользовался даром, когда угодно, получал свое любой ценой. Но он очень тонко чувствовал грань дозволенного, этого не отнять. Вернон не совершал серьезных преступлений, никого не убивал и даже не калечил без острой необходимости. Да, он брал людей под контроль, без стеснения читал их память, внушал им свои идеи. Но если его ловили на таком, он не оправдывался, как нашкодивший малолетка, а с царским спокойствием интересовался: «То, что я делаю для флота, перевешивает некие проступки, которые я порой себе позволяю?» Вернон всегда следил за тем, чтобы ответ оставался утвердительным.
Абсолютное большинство представителей флота его на дух не переносило – но терпело. Вернон был не только эффективен в бою, он наладил безупречную сеть разведки, именно он первым приносил специальному корпусу ценнейшие сведения. Он был из тех царей, свержения которых ждут многие, но не могут дождаться, потому что во Вселенной не находится должной силы…
Лукия знала, что сентиментальностью Вернон не отличается, и проявлялось это не только в регулярном нарушении правил и капризной жестокости. Всех первых номеров то и дело приглашали к кадетам – дать напутствие, вдохновить на будущую работу… Многие с готовностью соглашались, им нравилась роль наставников и духовных лидеров. Вернон неизменно отказывался. К нему приставали снова и снова, а новая администратор отдела связей с общественностью была так настойчива, что однажды добилась согласия. Она очень гордилась собой… правда, недолго. Ровно до того момента, как Вернон на кадетском выпускном вечере начал свою речь словами:
– Ну что, будущее наполнение мешков для трупов, вы понимаете, во что ввязались?
Больше его никуда не звали. Вернона это полностью устраивало. Ему даже злоупотреблять своей властью не приходилось. Он не получал удовольствия от насилия или контроля, он просто делал то, что ему удобно.
Узнав, что он отец Альды, Лукия не спешила с ним связываться, сначала она попыталась понять, был ли он вовлечен в другие бридинг-эксперименты, как он к ним отнесся. Вот тогда она и обнаружила кое-что странное: дети, подобные Альде, исчезали без следа.
Не все, конечно, да и отследить их было сложно. Официально научный отдел никакие бридинг-программы за собой не признавал. Но Лукия, раньше этой темой не интересовавшаяся, умела находить даже тайные данные.
Она выяснила, что некоторым детям, рожденным через бридинг-программы, позволили спокойно присоединиться к специальному корпусу – и больше ими не интересовались. А за некоторыми, самыми сильными, продолжали следить. Порой таких детей вызывали куда-нибудь, например, на обследование на медицинскую станцию, которая потом исчезала со всех карт, или переводили якобы на другой корабль, но никто не знал, на какой… Их выводили из игры, и в документах все выглядело идеально, а в реальности означало, что спецкорпус терял солдат.
Но поскольку о бридинг-программах никто толком не знал, да и случалось такое крайне редко, полноценное расследование не проводилось. В личных делах пропавших солдат Лукия нашла лишь отметки о том, что они ушли в добровольную отставку или были отчислены по болезни. Но дальше их след терялся – а спецкорпусу вроде как и не полагалось за ними следить.
Хуже всего было то, что, изучая случаи таких исчезновений, Лукия обнаружила особый интерес к Альде. Откуда-то сверху приходили запросы о ее состоянии, данные о ней постоянно уточнялись… Перед пропажей других детей из бридинг-программ происходило примерно то же самое. Кто-то осторожно прощупывал почву, готовясь забрать результат эксперимента. Альда ведь могла стать чем угодно – оружием против флота, живым образцом для исследования… или даже не живым. Все зависело от того, насколько она была бы склонна к сотрудничеству. В любом случае, дочь двух настолько могущественных представителей спецкорпуса не оставили бы в покое.
Обратить на это внимание официально Лукия не могла. Она не сомневалась в том, что занимается таким не весь научный отдел, тут четко прослеживались интересы третьей стороны. И сторона эта была опасной и непредсказуемой, Лукия понятия не имела, кто работает честно, а кто уже решился на предательство.
Ей пришлось пойти на отчаянный шаг. Лукия подала официальную жалобу на неверный номер Альды, чтобы привлечь к телепатке внимание. Она знала, что это приведет к неприятному разбирательству. Но теперь, когда на девушку с двумя способностями были устремлены
