вот твои защитники.
– А третий?
– А это как повезёт.
– Матушка говорит, она моя защита…
– Хватит за подол держаться. Ты Птицелов! Ты и говорить стал по-взрослому, и вообще… – Тигрец с одобрением оглядел Антея, – изменился… возмужал…
– Так я подрос! Мы с матушкой проверяли! Вот на столько! – Антей широко развёл указательный и большой пальцы. – А сначала думали, одежда села. Это от витаминок! Сам проверься. Ты две витаминки съел.
– Ладно, произведу измерения, – улыбнулся Тигрец, пытаясь вспомнить, куда засунул пилюли господина Горна.
…Теперь они ели порознь – Нита боялась Грозы, которую Антей первое время постоянно носил на плече. За столом красноглазая птица особенно пристально рассматривала её, склоняя набок головку с загнутым клювом. Её оперение переливалось и меняло цвет от светло-серого до коричневого и чёрного, клюв мог вдруг принять форму кинжала. Нита сшила кожаный наплечник, который Антей носил как перевязь через плечо, но острые когти птицы быстро привели его в негодность. Нита перепробовала разные материалы, пока они с Антеем не сошлись во мнении, что хорошо бы заказать наплечник из железного дерева. Денег на него, конечно, не было. Нита купила старый полушубок и смастерила несколько наплечников из его засаленной, затвердевшей, как камень, кожи.
– Вполне сойдёт за железное дерево. Будут спрашивать, так и говори, – шутила она.
Нита прочла в газете о подвиге, который сын совершил в одиночку, и с едва скрываемой тревогой вглядывалась в его повзрослевшее лицо. Они никогда не обсуждали подробности ночи в Ведьмином овраге. Оставаясь наедине, больше молчали и чего-то ждали, не уезжая из Дубъюка, но и ничего особенного не планируя. Часто бывал Тигрец, вывозил их побродить в полях, а однажды приехала семья спасённого мальчика: мать с отцом и двое сыновей-подростков. Все так горячо благодарили Антея, что у него от смущения горели щёки.
– Мы долго думали, как выразить нашу признательность, Антей, – сказала мать ребёнка. – В конце концов я связала для тебя свитер. Понимаю, подарок небогатый…
– Да я мечтал о таком! – Антей тут же натянул на себя бело-голубой свитер с оленями. – Зимой буду надевать и вас вспоминать.
– А мы всегда рады видеть тебя в нашем доме, ты теперь нам как родной. Мы сына назвали Антеем.
Антей немного удивился.
– Я тоже Антей…
– Это в твою честь.
– Правда, что ли?! А где… второй Антей? Он в порядке?
– Растёт наш малыш! – счастливо улыбнулась женщина. – Оставили дома с нянькой.
– Передавайте ему привет, – сказал Антей.
Когда все ушли, он сделался чернее тучи.
– Что, сынок? – спросила Нита.
Антей не ответил. Он думал о ребёнке, которого… бросил в овраге… Бросил, бросил! Из-за уговоров Бабара, а больше – из-за своей трусости…
Дни летели незаметно. Когда в доме появилась Гроза, разом исчезли кошки, приходившие со стороны старой фабрики, чтобы поглазеть на Куража. И детей у ворот стало меньше. Кураж не боялся злейки, но, выпустив его побегать на заднем дворе, Антей поначалу уходил в дом. Он и не надеялся, что быстро наладит контакт с птицей, но приручение происходило слишком медленно, вернее, совсем не происходило. С Куражом всё было проще, Антей помнил, как легко пёс осваивал команды.
– Прикажи ей что-нибудь, – советовал Тигрец. – Да не стесняйся, будь жёстче.
– Взлети! Сядь на стол! – командовал Антей, но птица не отзывалась на его приказания.
Обычно она сидела на спинке стула, а выходя во двор, Антей сажал её на плечо. В своём обычном состоянии она была чуть больше голубя и весила немного. Будь она тяжелее, это стало бы проблемой для худосочного Антея. Ночью она перепархивала поближе к нему, на спинку железной кровати; просыпаясь среди ночи, он видел в темноте два светящихся глаза.
– Спи уже, – сердито сказал он как-то.
Красные глаза неожиданно погасли или – закрылись. Но спала ли эта опасная, непонятная тварь? Думала ли? Мечтала о чём-нибудь? Он не знал.
Однажды он поймал себя на мысли, что перестал обращаться к ней по имени и думал как о неодушевлённом предмете. Она не ела, не пила, и не приласкать её, как Куража, не погладить, перья жёсткие, клюв острый… Но где-то в глубине крошечной головки было спрятано то сокровенное, что делало механическую птицу живой. Как же до него добраться? Хорошо бы им подружиться…
К его удивлению, птица встрепенулась на плече.
– Если раньше ты делала всякие ужасные вещи, забудь, – мысленно произнёс Антей. – Теперь у тебя новая жизнь. Я не злодей, как твой старый хозяин. И я не стану отвинчивать тебе голову.
Она зашуршала крыльями.
– Гроза! Гроза! – воскликнул он, ликуя. – Ты меня слышишь!
Птица вспорхнула с плеча и, облетев комнату, села на люстру.
– Ах ты, моя птичка…
В горле у птицы заклокотало, и наружу вырвались странные рыдающие звуки.
В прихожей залаял на подстилке Кураж.
Птица не успокаивалась. Антей не мог ей приказывать, только пытался понять, что происходит, и слушал с вытянувшимся лицом, радуясь, что матери нет дома. Она бы точно перепугалась.
– Ну, ты чего? – пробормотал он смущённо. – Иди ко мне, Гроза…
Она не слушалась. Антей в магазин сбегал и поиграл с Куражом во дворе, а птица всё горевала на раскачивающейся люстре, рассказывая какую-то скорбную повесть. Антей лёг на диван и закрыл лицо подушкой.
– Мне жаль тебя, но, пожалуйста, прекрати! Я больше не вынесу! – в отчаянии произнёс он про себя и вдруг почувствовал, что птица пристроилась рядом и прижимается к его боку.
Он осторожно положил на неё руку. Её перья были мягкими и гладкими, как шёлк.
Антей убрал с головы подушку и взглянул на птицу. Она стала белоснежной, с чёрным клювиком и красивой головкой, увенчанной хохолком. Вместо неестественно-огромных и плоских красных глаз на него смотрели две чёрненькие блестящие пуговки.
– Ничего себе, – прошептал Антей и, ласково погладив её, испытал новое потрясение. Тельце злейки стало тёплым.
В прихожей раздался шум – пришла Нита. Когда Антей вернулся, поговорив с матерью, на люстре сидела его прежняя серовато-коричневая и невзрачная Гроза.
Ах ты, моя птичка, подумал Антей, и она слетела к нему на плечо.
…Сначала пшённую кашу ели только на завтрак, потом Нита стала готовить её и к ужину. Когда пшено стало вторым блюдом на обед, Антей догадался, что их скудные сбережения подошли к концу.
Нита работала фельдшером скорой помощи. Уезжая с Антеем в Дубъюк, она взяла отпуск за свой счёт, потом продлила его и не могла вернуться раньше оговорённого срока, потому что на её место пригласили другого специалиста.
– Ничего, Антей, как-нибудь перебьёмся. Подруга обещала занять…
– Я буду искать работу.
Нита встревожилась.
– Давай
