Книга Небесное чудовище - Яся Белая

И вот тварь уже жива, только стала еще больше и злее, чем в первый раз.

– Уходите, – командует Линь Вэйюань, – я его задержу!

– Нет, – пытаюсь возразить я.

– Да, Дайюй! Только ты и сможешь добраться!

– Но что я скажу Цянцян? Твоя сумасшедшая птичка выцарапает мне глаза!

– Если она захочет меня видеть – пусть ждет на Террасе Возрождения.

Это последнее, что он успевает крикнуть, потому что следом монстр бьет, и Линь Вэйюань принимает удар на скрещенные мечи, но его все же сметает втрое превосходящей силой. И моего щита у него больше нет.

Ждать нельзя – здешнее бледное, похожее на паровую булку, солнце медленно ползет на Запад и вот-вот войдет во владения Сиванму. Нужно спешить.

Хубай принимает тигриный облик, я вспрыгиваю ему на спину и, оглянувшись, вижу, как громадная туша прыгает на Линь Вэйюаня, погребая его под собой и явно ломая ему хребет.

В голове только и бьется: что я скажу Чжэнь Цянцян?

Но мысль сметает скорость – Хубай и впрямь несется, обгоняя время. Я сосредоточиваюсь на том, чтобы держаться за его жесткую холку.

Перед Завесой, которая отделяет нас от Последнего Мига, я заставляю Хубая затормозить. Смотрю на те события, что происходили на Пике Справедливости, и вновь ощущаю все: и боль от сетей бессмертных, и отчаяние от бессилия. Все снова обрушивается на меня.

А еще я вижу Цянцян, виноватую перед Небом лишь в том, что решила защитить свое племя, спасти оставшихся от бездумного зверского истребления. В том, что повела себя как и следует принцессе. Распятая между Столпами Мудрости – кто вообще придумывает эти нелепые названия для орудий пыток?! – окровавленная, она смотрит в глаза любимого с презрением и смеется.

– Ну, давай же, трус, давай! – хлещет она Наследного Принца сильнее, чем ее саму недавно били Плетью Чистого Света. – Сделай это! Что же ты медлишь?

Чжэнь Цянцян сплевывает кровь – плеть повредила ее внутренние органы, – и губы маленькой птички становятся алыми, будто она сожрала кого-то. У Наследного Принца дрожат руки и кровоточат глаза – он просил для нее легкого наказания. Думал лишь сослать в Мир Смертных… Но теперь, перед лицом всех богов, собравшихся на казнь, он, Наследный Принц Небесного Царства, тот, на кого обращены взоры, образчик соблюдения принципов и законов, не может поступить по велению сердца.

Только сейчас, глядя на Линь Вэйюаня со стороны, я вижу, через что ему пришлось пройти. Он падает на колени перед венценосными родителями, перед всем двором, бьется головой о камни и молит:

– Отец! Матушка! Молю, измените наказание этой ничтожной! Выжечь ядро – это слишком жестоко.

– Да как ты смеешь?! – ярится Император-отец. – Она выступила против Небесного Царства! Она…

Не хочу слушать этот бред – и так знаю, что будет дальше: они сломают его своими законами и правилами, задавят ответственностью, и Наследный Принц сделает то, чего потом никогда не сможет себе простить…

И еще я понимаю: мне туда нельзя. Ибо я – именно как Дайюй Цзиньхуа – тоже там есть. Чуть поодаль, ожидающая своей участи. А это значит…

– Мне туда нельзя! Пространство просто схлопнется! И Линь Вэйюаню нельзя!

– Что же делать? – говорит тигр, вновь принимая человеческий облик.

– Иди ты. Тебя там никогда не было, а значит, ты не вызовешь возмущений Пространства.

Он послушно кивает:

– Хорошо.

Я достаю артефакт и разворачиваю портал – спасибо дядюшке Жу, позаботился, зная, что я не сильна в портальной магии.

Дальше все происходит очень быстро: тигр прыгает, перегрызая на ходу энергетические цепи Столпов Мудрости. Ухватив пленницу за край одежд, закидывает себе на спину и несется обратно быстрее, чем участники событий успевают опомниться. Завеса исчезает – стирается Последний Миг принцессы птиц-зарянок Зензен Киан, именуемой в Небесном Царстве Чжэнь Цянцян.

Они выскакивают прямо на меня.

– Дайюй? – зеленые глаза Розочки, и без того огромные, округляются до размера винных чаш.

– Некогда объяснять, Цянцян. Скорее убирайтесь отсюда, вот-вот сядет солнце!

– А ты?

Помню, что тигр сказал: сможет поднять двоих. Если Линь Вэйюань еще жив, они подхватят его. А вот троих Хубай выдержит вряд ли.

– Уходите! – рявкаю я на манер ее любимого.

И они оба, будучи чудовищами, подчиняются моему приказу. Хубай уносится, обгоняя время. Он должен успеть! Иначе все было напрасно!

А я…

Смотрю, как бледное солнце здешнего мира падает за горизонт, будто монета в щель между половиц. И абсолютная, настоянная в веках тьма смыкается надо мной…

Эпизод 35

Твой свет рассеивает мою тьму

Темно.

Абсолютно.

Без единого, даже маленького просвета.

Темнота густая, колышется, как покрывало. Кажется, ее можно трогать, даже пить.

Страшно ли мне? Скорее щекотно. Тьма трогает мягкой лапкой. Как кошка. В ней нет звуков – ничто не разрывает идеальную тишину. Не доносится рык, не слышны шаги, словно монстры тоже спрятались в норы и решили вздремнуть.

А потом зажигаются огоньки. Мириады огоньков. Будто воздух внезапно наполнился светлячками. Они дрожат, трепещут, переливаются и… поют. Тихонько. На разные голоса. Но сливаются в гармоничную мелодию. Песня красива, хоть и печальна.

И я понимаю: души. Вот они, души умерших. Когда садится солнце и прячутся монстры, начинается их время.

Здесь, наверное, есть те, кого мы с Ней… Ой! Готова ли я увидеть их? Что они скажут мне?

Слабый свет делает Тропу более-менее заметной, и я осторожно ступаю по ней. Раз я здесь, другого шанса не будет. Я должна отыскать короля птиц-зарянок и задать ему пару вопросов. Очень важных и волнующих меня. Именно они сделают картину полной. А без этого звена мне всю мозаику не собрать.

– Гуанли, король птиц-зарянок! Гуанли, отзовись!

– Я здесь, моя госпожа. – Передо мной появляется огонек, он дробится, и, словно звезды, образующие созвездие, тысячи огоньков создают силуэт мужчины. Даже в таком обличье птичий король величественен и красив. За спиной – огромные переливчатые крылья. На губах – мягкая улыбка.

– Ты и есть Гуанли, муж Ченгуан Куифен? – спрашиваю, хотя и убеждена: передо мной именно он.

– Вы знаете милую Ченгуан? – Мужчина сияет, если так можно сказать о существе, сотканном из света.

– Да, мы познакомились недавно.

– И вы знаете… – запинается он, – что она стала…

– …Бесовкой? – заканчиваю за него.

– Именно. Впустила тьму в свою