Книга Небесное чудовище - Яся Белая

– Она пережила большую боль, оказалась в отчаянном положении и искала силу где могла. Я не оправдываю ее, но по-женски могу понять. Мне тоже приходилось искать силу во тьме, когда некому было постоять за меня.

Его сияющий взгляд становится печальным.

– Моя бедная Ченгуан, – произносит он. – Это я виноват, что с ней случилось такое. Не смог ее защитить. Я – плохой муж.

Качаю головой.

– Нет, Гуанли, ты – ее лучик света. Она живет только потому, что хочет вернуть тебя.

– Вернуть? – Король птиц-зарянок хмурится.

И я рассказываю ему задумку сестрицы Ченгуан. Гуанли нервно мечется туда-сюда. Его призрачные, сотканные из огоньков одежды развеваются за спиной, беспокойно трепещут птичьи крылья.

Наконец он останавливается и просит меня:

– Госпожа, не дайте ей этого совершить! Если она вытащит меня отсюда, я не буду прежним. Царство Смерти метит каждого тьмой. И если выдернуть кого-то раньше срока, то он обратится в вечно голодного Демона Разрушения. Не будет меня, ее Гуанли – будет монстр похуже тех, что рыскают здесь при дневном свете. А если она перепишет судьбу всех птиц-зарянок, вызволив отсюда целое племя, то мир и вовсе пошатнется. Нет… Этого нельзя допустить! Должно быть, у моей дорогой Ченгуан от горя помутился рассудок!

Придавленная его откровениями, я бессильно опускаюсь на придорожный камень. А я ведь чуть было не помогла ей, собственноручно чуть не выпустила в мир армию бесов! Прав был Линь Вэйюань, когда ругал меня и говорил, что не думаю о последствиях.

– И что же нам делать? – бормочу я.

Гуанли присаживается рядом, если, конечно, допустить, что бесплотное создание способно сидеть.

– Госпожа, вы же знаете о Песни Души?

– Не так много, как хотелось бы, – признаюсь честно.

– Да, мы, птицы-зарянки, никогда до конца не раскрывали всех тайн этого магического действа. Так вот, одна из целей Песни – сохранить часть души птицы-зарянки. И со временем эта частица прорастает заново.

– Прорастает? – вскидываю брови. – Но как?

– У всех по-разному: у кого-то цветком, у кого-то деревом. Мы никогда не уходим из мира навсегда, а остаемся в нем, хоть и в другой форме.

– Но ведь Песнь Души была запрещена! Значит, далеко не все могли остаться?

– Перед смертью птицы нарушали запрет и все равно пели. А это значит, там, где по ветру сейчас колышется целый лес…

– Не лес, – пронзает меня догадкой, – роща. Бамбуковая! Та самая роща возле деревни Бамбукового Ветра! Жители считали ее священной. Не позволяли сломать ни одной ветки. А еще там всегда кто-то пел, жалобно и печально.

– Так это ты играл тогда в бамбуковой роще?

– Кто знает.

Тот разговор с Пеплом в первую встречу… Он знал? Конечно же, знал! Более того – наверняка все спланировал в своей высокой небесной резиденции. Расставил всех игроков на своей доске в вэйци. Сыграл в нас. Даже собственного брата втянул в эту игру! Безупречный и светлый Бай Гаошан!

Меня словно обливают холодной водой.

– Так вот почему она пришла именно туда, именно там начала действовать… Ее звала Песнь Души птиц-зарянок! – Пытаюсь схватить Гуанли за руку, но моя ладонь, разумеется, проходит сквозь туман. – Значит, если ухаживать за тем бамбуком, подпитывать его духовными силами, то однажды…

– Однажды побеги смогут вновь обрести человеческий облик.

– Но разве они будут опять птицами-зарянками?

– Нет, они будут духами бамбука. Но так ли важно, какую форму ты имеешь, если внутри будет все та же душа?

– А память? Вспомнит ли бамбуковый дух Гуанли прекрасную королеву птиц-зарянок Ченгуан, которая когда-то была его женой?

– Смешная вы, госпожа. Даже если не вспомнит – обязательно полюбит, ведь он – это я. А в моей душе всегда была и будет только милая Ченгуан. В любом из моих воплощений. В этом я и поклялся ей, но она не послушала…

Вот и собралась моя мозаика, встали на место все кусочки. И даже дышится легче.

Ничего не нужно переписывать, менять и создавать! Надо сберечь то, что есть. Вырастить, выпестовать те души, научить их любить. Вот что поможет Ченгуан Куифен избавиться от тьмы внутри, очиститься. Она должна стать хранительницей священной Бамбуковой Рощи!

Мне хочется поскорее вернуться и рассказать это ей. А еще – искренне поблагодарить Гуанли. Но когда я оборачиваюсь, на месте сияющего призрака уже никого нет. Да и остальные огоньки гаснут один за другим.

Пока от них исходит хотя бы слабый свет, стараюсь идти. Но вот гаснет последний – и тьма снова смыкается надо мной, как морская бездна. Я спотыкаюсь о камень и лечу вперед, больно стесывая ладони и колени – они же не защищены длинной юбкой.

Хочется плакать от страха и бессилия. Я чувствую себя как в тот день, когда очнулась в хижине после отравленного клинка Фэн Лэйшэна. Мир был таким огромным и страшным. И никого рядом, чтобы опереться, когда делаешь первый шаг…

Встаю, обползаю камень, о который споткнулась, прижимаюсь к нему и подтягиваю ноги к груди. Сейчас я снова маленькая и беспомощная Ю. Размазываю слезы по щекам.

Так, нужно собраться! У меня же есть свой огонь! Я сама огонь. Мне ли бояться тьмы?

Щелкаю пальцами – тусклые искры вспыхивают и мгновенно гаснут. Пробую снова и снова, опять и опять. Результат тот же.

Нет-нет-нет…

– Эй, – тереблю Ее, – как это понимать?

Она молчит.

Обиделась или…

Нужно заглянуть в себя, сходить в гости к внутреннему чудовищу.

Хотя вокруг абсолютная тьма, прикрываю глаза – нас ничего не должно тревожить.

Вхожу тихо.

Она лежит на боку и тяжело дышит.

Подбираюсь ближе, трогаю, пачкаю пальцы о горячую тьму… Так вот почему я чувствую себя такой жалкой и беспомощной! Мое внутреннее чудовище ранено. Она потратила много сил в сегодняшней битве, а я даже не заметила, не поняла, что Ее задело. Огонь, всегда окружающий Ее, еле тлеет.

Что же делать? Как исцелить раненое чудовище?

Страх от беспомощности только усиливается. Меня колотит. Дрожу вся.

А потом – прикрываю глаза рукавом, потому что тьму, будто мечом, разрезает вспышкой света. Нестерпимо яркой.

Он зависает передо мной, протягивая руку. Серебристые волосы мерцают и переливаются. Он так же невероятно красив – как тогда, в наш будто бы первый раз.

Я вкладываю свою ладонь в его. Он подтягивает меня к себе, поднимает на руки и взмывает вверх.

– Гаошан! – цепляюсь за каменные плечи, пытаюсь трясти. – Бай Гаошан! Ты все знал, да?! С первого момента? Или раньше? – Мой страж только хмыкает и сильнее прижимает к себе. – Ты все спланировал? Ну