к ее сырому, промозглому климату.
То, что отец Марии был адмиралом, не произвело должного впечатления на Ивана. Ну адмирал, ну и что? Он собирался делать военную карьеру, опираясь исключительно на свои силы. Пусть бы отец Маши был конюхом, в его глазах она не стала бы выглядеть хуже.
Хотя позднее товарищи его просветили: так думают далеко не все молодые люди, которые избрали для себя карьеру военного. Иметь такого тестя — мечта молодого офицера! Чтобы ее исполнить, женились на откровенных дурнушках, а тут красавица, да еще и к тебе неравнодушна!
— Везунчик ты, Иван! — говорили ему приятели Надежды, усилия которых «приручить» Машку успехов не имели.
Некоторые даже посмеивались:
— А что, Ломоносов вон пешком из Архангельска пришел, а стал великим ученым. Почему бы зятю Левицкого из Рязани не приехать?
Когда Иван понял и поверил в то, что его любит не просто удивительная девушка, а дочь адмирала, он был ошеломлен настолько, что даже не знал, как себя вести. Так и уехал домой, в Рязань, не посмев признаться Маше в любви. Ему казалось, что он ее не заслуживает. Из какой семьи Маша — и из какой семьи Иван. Небо и земля!
Не то чтобы он стеснялся родителей. Но отец со своим средне-техническим образованием, всю жизнь проработавший мастером в инструментальном цехе, и мать — учительница географии — были обычной, тогда еще советской семьей. Небогатой. Средней. Ни генералы, ни адмиралы в их роду не водились. Иван собирался стать первым офицером Нестеренко.
Он — единственный сын у отца с матерью, и в средней школе, и в военном учился на «четыре» и «пять», активно занимался спортом. Имел значок «Мастер спорта» и по самбо, и по вольной борьбе. В школе хулиганил, но бандитом не стал. Словом, он тоже считал себя человеком средним, обычным, и можно было предположить, что при некотором везении он дослужится в конце концов до полковника…
А дочери адмиралов… Пусть ими интересуются сынки других адмиралов, генералов и прочих представителей верхнего командного состава.
В общем, он уехал в родной город, вернулся после каникул в училище и постарался забыть о Марии, вспоминая ее, как несбыточный сон. Он сумел обуздать свою страсть и убедить себя, что ничего хорошего из его любви к дочери адмирала не выйдет. Слишком велика разница.
Оказалось, он ошибся. Мария Левицкая не признавала слова «нет» в ответ на свое «хочу». Тот, кого она намечала себе в возлюбленные или, как с Иваном, в мужья, должен был принадлежать ей!
Для начала отцу-адмиралу была устроена такая истерика, что он даже растерялся.
— Я же ничего не знал! Я и не видел-то твоего Ивана. Кто он, откуда? Будущий десантник, говоришь? Жутко талантливый? Ты откуда знаешь? Хорошо, хорошо, молчу! Ну и где он? В Рязани. Что я могу сделать, сейчас у курсантов, если ты помнишь, учебный год.
Каково же было изумление Елены и Витольда Нестеренко, когда в один прекрасный вечер в дверь их квартиры постучала юная красавица в норковой шубке, которая заявила, что она невеста их сына. Иван, щадя чувства своих родителей, ничего им об отношениях с дочерью адмирала не сказал.
Его родители до последнего часа так и не знали, кто такая его невеста. Но в отличие от сына ничего особенного в возможности породниться с семьей адмирала, не видели. Елена Нестеренко была выходцем из семьи русских интеллигентов. Их среда дала миру многих знаменитых людей. Ну и что же, что провинциалы? А Витольд, потомственный мастеровой, тоже гордился своими корнями. Так что выбор сына Нестеренко одобрили, но со сватами общались без особого подобострастия, за что, надо сказать, адмирал их всегда уважал.
У адмирала Левицкого было две дочери, а он всю жизнь тайно мечтал о сыне. Теперь — хотя бы о внуке. Старшая дочь — переводчица, окончившая Институт иностранных языков, вышла замуж за англичанина, жила теперь в Лондоне. Изредка ее навещала младшая сестра. Сама Инна в Россию не приезжала.
Должно быть, «бабье царство», как он называл обычно свою семью, адмиралу надоело или в Иване он увидел своего нерожденного сына, но он привязался к зятю со всем пылом нерастраченной отцовской любви.
Хотел этого Иван или не хотел, Левицкого не волновало, но он стал делать то, что делали до него большинство адмиралов, стал двигать своего зятя по служебной лестнице так, как другие родных сыновей не двигали.
Правда, они вроде и в разных родах войск служили, но у десантных генералов были дети — морские офицеры, потому найти нужные ходы-выходы для предприимчивого адмирала не составило труда.
Надо сказать, и сам Иван, когда почувствовал крепкую руку тестя, стал трудиться так, как прежде не учился и не работал. Как говорится, с полной отдачей сил. Он должен был соответствовать. Чтобы никто не мог сказать, будто внеочередные звания и награды Нестеренко получает незаслуженно.
Все равно за спиной шептались. Но в основном с завистью. Повезло парню, ничего не скажешь.
Никто не знал, что сказка об Иванушке-дурачке и прекрасной принцессе развивалась вовсе не по законам сказочного жанра. Маша своего мужа разлюбила. Точнее сказать, страсть ее угасла, а любить она и не умела. Едва стихли последние аккорды марша Мендельсона, как она стала оглядываться вокруг в поисках нового объекта для страсти. Семейная жизнь ее ничуть не привлекала. Ей было откровенно скучно.
Да и молодой муж, по ее мнению, оказался обычным солдафоном. Торчал целыми днями на работе, пропадал в учебных лагерях.
За него не надо было бороться, ездить за ним, как когда-то, в Рязань. Руку протяни, и вот он, рядом, всегда одинаково любящий, преданный. Она втайне мечтала, чтобы он хотя бы изменил ей, что ли. Тогда можно было бы разбираться с соперницей, воевать за него… Словом, Мария Нестеренко смертельно заскучала.
Работать она не хотела, сидеть целыми днями дома было скучно, а она еще была так молода…
Молодой муж долго ничего не замечал. А когда прозрел, понял, какую роковую ошибку совершил. Ему бы сразу уйти, как только он столкнулся нос к носу с очередным офицером, выходящим из их квартиры, подаренной тестем, но он продолжал еще на что-то надеяться. Иван не
