– Давайте за Егорыча и остальных, за всех, кто не вернулся сегодня.
Чокаться, понятно, не стали. Зотов задержал дыхание и вылил водку в рот. Язык обожгло, раскаленный ком застрял в горле и провалился в желудок. Анька махнула, как мужик, крякнула и занюхала корочкой хлеба. Вздохнула тяжело, с надрывом и подняла умоляющие, наполнившиеся слезами глаза. Голос ее был глух и надрывен, страшные слова пришли откуда-то издалека:
– Виктор Палыч, я вам врала. Вам, Маркову, всем, –Ерохина тяжело навалилась на стол. – Никакая я не разведчица. Я агент Локотской республики.
В обрушившейся тишине было слышно, как жирная зеленая муха ползла по стене.
Глава 16
Зотов молча смотрел на Ерохину. Какая-то глупая шутка, загадочная игра. Мысли прыгали и метались в дьявольском хороводе. Больше всего хотелось, чтобы вернулась прежняя Анька: своя, насмешливая и добрая, с лукавым прищуром голубых, наполненных веселыми искрами глаз. Чтобы исчезла новая Анька, печальная, озлобленная, чужая, похожая на дикую кошку. Но она не вернулась. Налила себе еще водки, выпила, не поморщившись, и пробурчала:
– Ну, чего смотришь?
–Ты серьезно?
–Серьезнее не бывает. Завербована гестапо в Брянске четырнадцатого октября сорок первого года, агентурная кличка «Сова», первым заданием было установление связи с подпольем. С середины ноября переведена на службу в разведку Локотской республики под личное командование Бронислава Каминского. Вот так.
Он понимал, что Анька не врет, ей нет смысла врать,взваливая на себя такое дерьмо.Все это время она была рядом, а он так ничего и не понял, эта девчонка с легкостью обвела вокруг пальца матерого следака. Утешение одного: не только его, всех. Змея, пригретая на груди.
– Как ты могла? – глухо обронил он.
– Такая я тварь! – прорычала Ерохина и внезапно расплакалась.
– Успокойся.
– Думаешь я сама? – Аня размазала слезы. – Думаешь, я предатель? Думаешь, Родину продала, да? Я не хотела. Они у меня сыночка отняли, Илюшеньку, понимаешь? Сказали убьют. Ты их не знаешь. Ты не знаешь Каминского, это не человек, это дьявол…
Она снова схватилась за фляжку, руки тряслись, горлышко прыгало и клацало по ободку металлической кружки. Дальше по ободку клацнули зубы, выбив мелкую дробь. Задвигалось горло.
«Как бы ты поступил на ее месте?» – подумал Зотов с неожиданной жалостью. – «Если бы твоего ребенка забрали? Ольку или Дениску, чтобы ты сделал? Смотрел, как они умирают?» Ответа не было. А может он был, но Зотов постарался забить его в самые темные закоулки души.
– Почему призналась?
– У меня…, у меня приказ, –Ерохина взяла себя в руки и вытерла слезы. – Я должна раскрыться, в знак доброй воли. Мне приказали…
– Кто?
– Обер-бургомистр Каминский. Хочет встретиться с вами.
– Каминский? – Зотов недоверчиво усмехнулся. Все это нравилось ему все меньше и меньше. – С какой целью?
– Я не уполномочена, – всхлипнула Аня. Или агент «Сова»? – Мое дело передать приглашение, у меня приказ… Обер-бургомистр гарантирует безопасность.
– А если не соглашусь?
Анькино лицо перекосилось от страха.
– Виктор Палыч, пожалуйста, я все, что угодно, Виктор Палыч, не губите. Если вы не согласитесь, Илюшку убьют. Это настоящие звери.
– А я ведь могу Маркова с Лукиным позвать, – испытующе откликнулся Зотов.
– Воля ваша, –Ерохина сжалась, побелевшее лицо украсилось нехорошей усмешкой. Руки незаметно скользнули под стол.
Интересно, будет стрелять? Или там нож, которым так удобно вырезать на трупах всякие цифры? Может все же не случайно она пропала из Тарасовки в ночь убийства Феди Малыгина? Лучше конечно нож, тогда будет неплохой шанс отбиться. Зотов застыл, стараясь не делать резких движений. Ерохиной терять в сущности нечего, вот и не стоит ее провоцировать. А предложение неожиданное. Каминский, Каминский… Знать бы, что задумал этот урод.
– Бронислав Владиславович хочет поговорить, – нарушила настороженное молчание Аня. Поняла, никого Зотов звать на помощь не будет. – На нейтральной территории, только он и вы, с глазу на глаз, никто не узнает.
– Почему я? – задал Зотов главный вопрос.
– Вы человек в лесу новый, ни от кого не зависимый и взгляд у вас свежий. Каминский выбрал именно вас.
– Экая честь, – присвистнул Зотов. – Интересно, с чьей подачи?
– Я подсказала, – глаза у Ерохиной были на мокром месте. – Простите, Виктор Палыч. Все мои доклады ложатся прямиком на стол Каминскому. Он велел передать на словах. – разведчица сосредоточилась и отчеканила. – «Приходите на встречу, ничего не бойтесь, это настолько же в ваших интересах, сколько в моих.»
Зотов задумался. Интересно девки пляшут. Ведь авантюра чистой воды. Сердце забилось ускоренно, волосы на руках встали дыбом. Вот оно, чувство опасности: сладкое, волнующее, тревожное. Допустим, Каминский брешет, как сивый мерин, и Зотова банально заманивают. И какой в этом смысл? Чтобы бургомистр лично суетился, пытаясь схватить какого-то пришлого человека?Сомнительно. И слишком сложно. Не того Зотов птица полета. Все можно было сделать куда как проще и без раскрытия ценнейшего агента. Ерохина не раз могла слить маршрут группы, а дальше дело техники, взяли бы тепленьким. Нет, тут дело в другом… Аньку сдавать нужды пока нет. Зотову пришлась по душе начавшаяся игра, загадочная, будоражащая воображение и крайне опасная.
– Хорошо, я согласен.
– Виктор Палыч…, – Анька вскочила и кинулась обниматься.
– Отставить, боец Ерохина, – отстранился Зотов.
– Брезгуете теперь, да? – Ерохина резко остановилась.
– Сама как думаешь? Тут такие новости, закачаешься.
– Меня заставили. Илюшенька мой…
– Не скули, – безжалостно оборвал Зотов. – Когда назначена встреча?
– Нужно выезжать прямо сейчас, – Анна приняла деловой вид. – К полуночи будем на месте, Каминский прибудет перед рассветом. Если не успеем, время запасной встречи наступит только через пять дней. Но, возможно, второго шанса не будет. Тут такое начинается, такое…, да не мне вам рассказывать, сами все видели.
– Что за место?
– Извините, Виктор Палыч, сказать не могу, – Анна смотрела прямо в глаза. – У меня две лошади, дороги я знаю, доставлю в целости и сохранности.
– А что я ребятам скажу?
– Придумайте. Только, пожалуйста, побыстрей.
– Беда с тобой, боец Ерохина, – Зотов тяжело поднялся из-за стола. Кости ломило, мышцы окаменели, тело словно провернули через огромную мясорубку. Вот она, старость. Три дня по лесам попрыгал и сил больше нет, хоть помирай. А еще на
