сделал то же, что сейчас Клио, – приложил палец к губам. И даже сказал…
«Ты особенная. А он в том возрасте, когда особенными хотят быть все. Оставайся выше этого, прошу тебя». Только поэтому мы с братом не поссорились. Но я все запомнила.
Я надеюсь, что к теме Лина мы больше не вернемся, но в купальне это происходит снова. Клио впечатляют узорчатые плиты из разных камней, и гигантский пустой бассейн, отделанный изразцами, и золотые краны в виде лебедей, и аккуратные спуски. Она долго стоит, просто оглядывая все это и задирая иногда голову к широкому потолочному окну; она словно пытается понять, правда ли это помещение построено для людей, и я довольна эффектом. Мы на самом деле плаваем здесь нечасто – только в холодное время года или когда на пляже совсем невыносимо жарко, а в замке много гостей. Но я куда больше люблю бывать здесь именно в пустые часы, когда камни дарят холод, а пространство кажется еще огромнее. Тут что-то приглушает голоса. И, может, поэтому тут хорошо думается.
Я опускаюсь на самоцветную плитку и свешиваю в пустой бассейн ноги. Легонько хлопаю по месту рядом, и Клио тоже садится, аккуратно оправив платье. Мы молчим какое-то время. Я смотрю вниз, где малахит мешается с бирюзой, образуя рисунок, похожий на водоросли. Это завораживает, когда пространство заполнено чистой прозрачной водой, но красиво и само по себе. Только через какое-то время я понимаю, что Клио смотрит не туда же, а на меня. На мою шею.
– Это же монстр? – сочувственно спрашивает она. – Ну, так тебя поранил.
– Ага, – отвечаю как можно проще, чтобы это, упасите боги, не выглядело, будто я хорохорюсь. В санктуарии я держалась омерзительно. Там мне ведь правда хотелось сказать этой девчонке, на которую с интересом смотрел Эвер: «Я лучше тебя».
Клио молчит, все-таки опустив взгляд на дно бассейна. Я, наоборот, теперь рассматриваю ее и помимо воли опять думаю о том секрете. Клио невероятно красивая и вроде бы не похожа на Кирию и прочих девчонок, которыми окружал себя Лин. Просто не понимаю… если в какой-то момент ему встретилось такое существо, где бы это ни случилось, зачем было остальное? Откуда все эти попытки выпятить грудь и раздуться, дурацкие развлечения, да еще чувства к Эверу…
– Расскажи мне о брате, – слышу я и запоздало понимаю, что Клио уже опять смотрит мне в лицо. – О его последних годах, да можно и не о последних.
Я пожимаю плечами, вздыхаю и решаю все-таки быть честной.
– Клио, в последние лет… пять он страшно злил меня, и я уже плохо понимала, чем он живет. Королем он был бы неплохим: о народе заботился, хотел мира с вами и тоже планировал пригласить посла, научился более-менее разбираться в людях после одной тяжелой истории…
– Какой? – спрашивает Клио дрогнувшим голосом, и я снова радуюсь оружию, которое она сама же мне вручила. Качаю головой.
– Мы пока не подруги, Клио. Я не готова об этом говорить.
– Значит, касается тебя. – Она кивает, уже спокойно. Помедлив, прибавляет вопросительно: – Или твоего жениха?
– Чего? У меня нет жениха. – Хмурюсь, подумав, что зря, очень зря это сказала, но ничего исправить уже не получится, и смиренно добавляю: – Только кот.
Клио вдруг щурится – совсем не ее мимика; по-моему, ни разу с момента знакомства она этого не делала или, по крайней мере, делала не так двусмысленно. Что еще такое? Она что, мне не поверила?
– А. – Да, тон говорит именно это. – Понятно.
– Что тебе понятно? – Получается грубее, чем я планировала, и она чувствует это: быстро меняет выражение лица с хитрого на робкое.
– Да ничего-ничего, я просто подумала, твой гаситель… этот Эвер…
Становится стыдно: она правда испугалась, смотрит во все глаза, будто думает, что я нападу на нее и буду орать, как в свое время орала на Скорфуса: «Он! Не! Мой! Парень!» Стараюсь улыбнуться, развожу руками и говорю почти правду:
– У нас все сложно. Но браком и не пахнет.
– Вы хорошо смотритесь, – бесхитростно отвечает она, и я чувствую, как хочу вскочить и убежать. Щеки жжет, но это едва ли смущение. Скорее еще более жаркий, горький стыд.
– Ты, к сожалению, не до конца понимаешь, о чем говоришь. – Я правда встаю и протягиваю ей руку. Теплые пальцы послушно касаются моих, Клио тоже начинает неловко, путаясь в подоле, подниматься. – Пойдем на верхний этаж, посмотрим жилые покои нашей семьи, они должны быть недалеко от твоих. А по пути я расскажу еще что-нибудь о Лине.
О чем угодно – только бы не обсуждать Эвера, к которому мысли и так постоянно возвращаются. Так что, ведя Клио по коридорам и затаскивая иногда в очередные тайные лазы, я начинаю издалека: какой неправильной почувствовала себя, когда магия проснулась; как услышала легенду об Арктусе, Марионе и Братстве Круглого стола; как Лин мучился из-за безумной мамы; как мы остались с папой и чем занимались в те дни. О песчаных скульптурах, о нырянии за жемчугом, о поединках с хлыстом и мечом. Клио слушает с интересом: все это не похоже на ее жизнь. В Физалии брат то сажал ее за книги, то, наоборот, брал в долгие королевские путешествия; любимым развлечением их было ухаживать за крокодилами, которых специально привезли из Игапты. Принцесса Лэлэйя – еще не королева – считала Клио младшей сестрой и училась у нее рисовать стрелки, а в ответ показывала, как правильно красить волосы, не портя их. В целом ее детство, даже в жерле войны, куда больше напоминало детство принцессы, чем мое. Хотя бы потому, что ее не препоручили безоговорочно какому-то одному человеку.
Мы говорим, говорим и говорим. Осторожно впускаем друг друга в свою память, ровно настолько, чтобы ничего там не растоптать, и за этими разговорами успеваем осмотреть многое. Ее комнату, полную вазонов с розами, – кто-то уже постарался. Мою комнату, которую я заперла, мысленно задвинув засов изнутри, и где закономерно никто не прибрал. Пару уютных, полных подушек и заначенной еды экседр отца, а вот спальня и кабинет, конечно, закрыты. К комнате Эвера, хотя она близко, мы не идем, и я предпочитаю умолчать, что он живет здесь. Так же, как и про запертую спальню Лина – она на противоположном повороте коридора. Мимо нее я стараюсь пройти побыстрее, а Клио, к счастью, не спрашивает: «Кто тут живет?»
Может, свожу ее сюда через какое-то время. Нет, не так… что-то подсказывает, что придется сводить. А пока спонтанно приходит другая мысль,
