Ди Кессиди
Покойся с моей ненавистью
Солнце ярко светит в открытое настежь окно. Утро, которое начинается однообразно, вызывает у меня неприязнь. Каждый раз я встаю на рассвете, чтобы приготовить рыбу для своему мерзкому мужа, перед его работой. Казалось бы, он единственный на планете, кто предпочитает запеченую рыбу на завтрак. Когда-нибудь это утро станет для него последним.
В этом мире приходится притворяться. Смотреть в глаза своим близким и улыбаться, тогда как в душе представляешь, как они мучаются от боли и затем падают замертво.
Проклятая рыба. И на этот раз она подгорела. Пусть в следующий раз он сам встанет и приготовит себе завтрак. И после этого снова слышать упреки: "Ты сидишь дома, а я работаю, сделай хоть что-то". И кто в итоге виноват в том, что я сижу дома? Из-за его прихоти мне пришлось бросить работу журналиста, точнее из-за его тупой ревности. Он считает, что я не должна общаться с другими мужчинами, чтобы не вызывать их интерес. Почему он думает, что если они начнут проявлять интерес, то это будет моя вина? Неправильная одежда, неподходящие слова, слишком много улыбок. Он хочет, чтобы я разговаривала с людьми так, будто у меня умерли все родственники? Чтобы меня не желали, а жалели. Когда же мужчины поймут, что мы не куклы, у нас есть свое мнение и свои убеждения? Мы не глупые, которые смотрят в карманы мужчин, пока они пристально смотрят на нашу грудь или задницу. Хотя, конечно, не все такие.
Когда-то у моего мужа не было ничего, кроме пары скомканных долларов в кармане и чемодан с вещами. Первое время мы жили у моих родителей, в моей старой комнате. Он старался заработать на достойную жизнь. Тогда я считала его идеальным мужчиной. Он любил меня, заботился обо мне, даже когда у нас не было денег, он всегда находил способ порадовать меня цветами. Это было счастливое время. Мне было достаточно этих нескольких долларов, чтобы быть счастливой. Тогда я ещё училась и не могла помочь ему с семейным бюджетом. Он старался, брал много заказов, занимался ремонтом квартир практически круглосуточно. Сейчас у него руководящая должность в компании, достойная зарплата, и он все так же проводит большую часть времени на работе. Если бы это произошло год назад, я была бы расстроена, но сейчас я безумно рада, что мы видимся всего полчаса утром, и столько же перед сном. Трудно находиться рядом с таким эгоистом дольше пяти минут и не задушить его. Но я терпеливая, и мой час обязательно настанет. Вот увидишь, Дориан.
… От лица автора Грета морщит нос, отталкиваясь от отвратительного, по ее мнению, рыбного запаха. Несмотря на несколько месяцев ежедневного приготовление рыбы, она все больше начинает испытывать к ней отвращение. Видимость любви к мужу, которого она на самом деле ненавидит, приходится поддерживать в любой ситуации — будь то на прогулке, в обществе или даже в спальне.
— Неплохо, — раздается звук с лестницы. Дориан неспешно спускается вниз, минуя последнюю ступень. Его взгляд пристальный, чуть хищный, когда он наблюдает за своей женой. Грета грациозно поворачивается к нему, встречая его взгляд вызовом. Но мгновение спустя она спрашивает:
— Ты раньше, чем обычно. Куда торопишься, Дориан? — с усталостью в голосе. Она убирает выпавшую рыжую прядь волос со лба, выражая неприязнь.
— Может быть, стоит сменить прическу? — предлагает он, заметив выражение ее лица после того, как она убирает прядь за ухо.
— Заботься лучше о своей, вчера было лучше, — отвечает она скучающе. Утренние подколы начинают раздражать Грету. Ей кажется, что это делается специально, чтобы ее задеть. Она не уверена, что ее ненависть взаимна. Слишком многое указывает на обратное.
Грета, с усталым выражением на лице, медленно закрывает духовку, отдавая себе отчет в том, что ее отношения с Дорианом стали скользкими, как свежая рыба, которую она только что приготовила. Взгляд ее задумчивый, словно она пытается разгадать загадку собственного брака, полного несказанных слов и невысказанных чувств.
Дориан, молча наблюдая за ней, словно пытается проникнуть в ее мысли, расшифровать каждое ее движение. Его взгляд скользит по ее фигуре, словно он ищет ответы на вопросы, которые давно бродят в его уме. Напряжение между ними ощутимо, как напряженные струны скрипки, готовые в любой момент разорваться.
— Грета, — начинает он, но слова застревают в его горле. Он видит как она уверенно берет лопатку, чтобы вынуть рыбу. В этот момент он понимает, что что-то изменилось в их отношениях, что-то изменилось в его жене. Она будто что-то для себя решила, слишком решительно она выглядело в этот безобидный момент.
Грета молчит, не поднимая на него взгляд. Ее мысли далеки, словно она находится в другом мире, где правда и ложь переплетаются так же сложно, как в их супружеской жизни. Между ними витает молчание, наполненное недосказанными словами, неизреченными желаниями и непонятными чувствами. Их отношения как натянутая струна, готовая вот-вот оборваться, и оба знают, что следующие шаги могут определить их судьбу.
Грета поднимает брови, ее глаза сверкают настойчивостью и она произносит:
— Ты ведь рад, да? Мне пришлось забыть о своей страсти, совсем таланте, ради чего? Твоего удовольствия?
— Твои страсти меня не интересуют, Грета. Я хочу видеть исключительно твое подчинение, твою безусловную преданность.
— Преданность? Преданность чему? Твоему эгоизму и бесконечной игре в управление моей жизнью? — она усмехнулась, женщину позабавили его слова.
Дориан приближается к ней, его лицо на дюйм от ее лица:
— Ты не понимаешь, Грета. Это не игра. Это власть, и я ею владею.
Между ними вновь наступает молчание, но оно наполнено электричеством напряжения. Они стоят как два враждующих короля, готовые сразиться на поле битвы, но каждый знает, что победителя не будет в этой войне, лишь разрушенные замки и сломанные мечи.
— Я ещё не выехал на работу, а уже устал — он вздохнул, словно весы его сил наклонились в сторону истощения. — Давай закончим. Я тебе уже говорил, мой статус не позволяет моей жене работать.
Грета стояла напротив него, ее руки сжимались в кулак так, что пальцы белели. Ее глаза сверкали искрой возмущения, но она молчала, словно буря внутри нее боролась за выход наружу.
— Найди себе хобби, напиши книгу, могу записать тебя на фитнес, — продолжал Дориан, его голос звучал как отголосок безразличия, словно он устал бороться с одной и той же проблемой снова и снова. —
