июля в дом Ипатьева были посланы четыре женщины мыть полы. Одна из них показала судебному следователю: «Я лично мыла полы почти во всех комнатах, отведенных для царской семьи… Княжны помогали нам убирать и передвигать в их спальне постели и весело между собой разговаривали».
Утром во вторник 3/16 июля Юровский распорядился увести из Ипатьевского дома малолетнего Леонида Седнева, племянника детского лакея И.Д. Седнева, и поместить его в караульном помещении при соседнем доме Попова. Это было первое прямое приготовление к убийству.
В этот последний день их жизни государь, наследник цесаревич и все великие княжны вышли на обычную прогулку в сад и в 4 часа дня, во время смены караульных, вернулись в дом. Больше они не выходили. Вечерний распорядок дня ничем нарушен не был.
Около семи часов вечера Юровский приказал начальнику караула Медведеву отобрать револьверы у русской наружной стражи. Их имелось 12 штук, и все они были системы Нагана. Когда оружие принесли на его стол, Юровский сказал Медведеву, что ночью вся семья будет расстреляна, и приказал ему в 10 часов предупредить часовых, стоящих на наружных постах, чтобы они не тревожились, когда услышат выстрелы.
Ничего не подозревая, царская семья легла спать. Вскоре после полуночи Юровский вошел в их комнаты, разбудил всех и под предлогом угрожающей городу опасности со стороны приближающихся белых войск объявил, что он получил приказ увезти узников в безопасное место. Через некоторое время, когда все оделись, умылись и приготовились к отъезду, Юровский вернулся в сопровождении Никулина и Медведева. Приказав всем следовать за собой, он повел царственных узников в нижний этаж к наружной двери, выходящей на Вознесенский переулок.
Впереди шли Юровский и Никулин, державший в руке лампу, чтобы освещать темную узкую лестницу. За ними следовал государь. Он нес на руках наследника Алексея Николаевича. Нога у наследника была перевязана толстым бинтом, и при каждом шаге он тихо стонал. За государем шли государыня и великие княжны. Некоторые из них имели с собой по подушке, а великая княжна Анастасия Николаевна несла на руках свою любимую собачку Джимми. Затем следовали лейб-медик Е.С. Боткин, комнатная девушка А.С. Демидова, которая несла две подушки, лакей А.Е. Трупп и повар И.М. Харитонов. Шествие замыкал Медведев. Спустившись вниз и пройдя через весь нижний этаж до угловой комнаты – это была передняя с выходной дверью на улицу, – Юровский повернул налево в соседнюю среднюю комнату, находившуюся как раз под спальней великих княжон, и объявил, что здесь им придется подождать, пока будут поданы автомобили. Это была пустая полуподвальная комната, длиной в 5⅓ и шириной в 4½г метра. Справа от двери виднелось небольшое окно на уровне земли, выходящее на Вознесенский переулок и защищенное снаружи толстой железной решеткой. Дверь в противоположной от входа восточной стене была заперта. Все стояли лицом к передней, через которую вошли.
Так как наследник не мог стоять и государыня также была нездорова, по просьбе государя принесли три стула. Государь сел посреди комнаты, посадив наследника рядом с собой и обняв его правой рукой. Сзади наследника и немного сбоку от него встал доктор Боткин. Государыня села по левую руку от государя, ближе к окну и на шаг сзади. На ее стул, так же как и на стул наследника, положили подушку. С этой же стороны, еще ближе к стене с окном, в глубине комнаты, стояла великая княжна Анастасия Николаевна и несколько дальше, в углу у наружной стены, – Анна Демидова. За стулом государыни встала одна из старших великих княжон, вероятно Татьяна Николаевна. По правую руку от нее, прислонившись к задней стене, стояли две другие великие княжны: Ольга Николаевна и Мария Николаевна. Рядом с ними, чуть впереди, стоял А. Трупп, державший в руках плед для наследника, и в дальнем левом от двери углу – повар Харитонов. Первая от входа половина комнаты оставалась свободной. Все были спокойны. Они, видимо, уже привыкли к подобным ночным тревогам и частым перемещениям. К тому же объяснения Юровского казались правдоподобными, и некоторая задержка у выхода из дома не вызывала никаких подозрений.
Юровский вышел, чтобы сделать последние распоряжения. К этому времени в одной из соседних комнат собрались все 11 палачей, расстрелявших в эту ночь царскую семью и ее верных слуг. Вот их имена: Янкель Хаимович Юровский, Никулин, Степан Ваганов, Павел Спиридонович Медведев и семь мадьяр – Лаоне Горват, Анзельм Фишер, Изидор Эдельштейн, Эмиль Фекете, Имре Надь, Виктор Гринфельд и Андреас Вергази.
Экстренный выпуск от 20 июля 1918 г. с сообщением о расстреле царской семьи
Протокол Областного исполнительного комитета, ЧК и Революционного штаба о расстреле царской семьи от 19 июля 1918 г.
Каждый из них имел семизарядный револьвер наган. У Юровского, кроме того, был маузер, а у двоих были винтовки с примкнутыми штыками. Каждый из убийц заранее выбрал свою жертву. Так, Горват избрал доктора Боткина. Но при этом Юровский строго запретил всем другим стрелять в государя императора и в наследника: он хотел – или ему приказали – своей рукой убить русского православного царя и его наследника.
За окном послышался шум от автомобильного мотора. Это был пущен в ход мотор четырехтонного грузовика «фиат», приготовленного для перевозки тел. Расстрел под шум работающего мотора грузовика, чтобы заглушить выстрелы, был излюбленным приемом чекистов. Этот способ был применен и здесь.
Был 1 час 15 минут ночи, считая по солнечному времени, или 3 часа 15 минут по летнему времени, которое большевики перевели на два часа вперед, когда Юровский вернулся в комнату в сопровождении всей команды палачей. Он направился к государю. Никулин встал ближе к окну, напротив государыни. По другую сторону, лицом к доктору Боткину, находился Горват. Другие стояли по обе стороны от двери. Медведев остался на пороге.
Подойдя к государю, Юровский сказал несколько слов, объявив о предстоящем расстреле. Это было настолько неожиданно, что государь, по-видимому, не сразу понял смысл сказанного. Он привстал со стула и изумленно переспросил: «Что? Что?» Государыня и одна из великих княжон успели перекреститься. В этот момент Юровский поднял револьвер и несколько раз выстрелил в упор сначала в государя и затем в наследника. Почти одновременно начали стрелять и другие.
Великие княжны, стоявшие во втором ряду, видели, как упали их родители, и в ужасе стали кричать. Им суждено было пережить их на несколько страшных мгновений. Расстреливаемые падали один за другим. В течение двух-трех минут было сделано около семидесяти выстрелов. Для большинства мучеников смерть была почти моментальной. Наследник слабо стонал. Юровский прикончил его двумя выстрелами в голову. Великая княжна Анастасия Николаевна оказалась только ранена. Она была зверски
