не учила. И в какой-то момент она даже пожалела, что приняла решение не возвращаться в Хогвартс. Там было столько всего родного. Подземелья, Большой Зал, куча еды, много друзей и Малфой. Нет. Она исключала каждый раз его в своих воспоминаниях. Каждый раз останавливала себя при одной только мысли о нём.
И только Роуз продолжала подбрасывать дрова в огнище. Один раз она даже оставила малышку на целый день на попечительство родителей. Оставила и ушла. Чтобы больше не встречаться с серыми глазами, которые так напоминали ей о Малфое.
В тот день она вышла на другую улицу. Видела совершенно других людей. Таких же, как и она, если бы не была волшебницей. Это единственное, что отличало их от Грейнджер. И в тот день она встретила какого-то молодого человека. Он был приветлив с ней, предлагал познакомиться и даже выпить чашечку кофе, но, когда она увидела его светлые волосы, торчащие из-под кепки, она развернулась и пошла в другом направлении. Хватило ей уже одного блондина, из-за которого вся жизнь полетела в тартарары.
Она мучилась кошмарами. Просыпалась от плача Роуз и даже не могла вспомнить, о чём были её ужасные сны. Затем — просила у матери снотворное, чтобы не видеть их и не будить малышку своими криками. Да, мама рассказала ей, как она кричала во сне. В самый первый день. А Грейнджер даже не помнила об этом. Не помнила, как мама прибежала к ней, разбудила и вновь приспала.
В последнее время она стала очень рассеянной. Может быть, сказался стресс, а может — она слишком часто вспоминала Малфоя. Ей было тяжело отгонять мысли о нём. Слишком многое было связано с его персоной.
Так как родители приняли твёрдое решение больше не отпускать от себя дочь и внучку, они повели Гермиону к врачу. Она должна была посещать мисс Куинси раз в неделю, чтобы она следила за состоянием Роуз. В тот день Грейнджер чувствовала себя очень паршиво. Специально не спала ночь, чтобы не будить дочь, усердно занимаясь изучением новых предметов. Ради этого несколько раз бегала на кухню, чтобы сделать по-тихому кофе.
Прямо как сегодня. Она твёрдо решила, что малышка должна спать. А здоровье Грейнджер подождёт.
С усердием захлопнув окно, девушка накинула на себя махровый халат и выскользнула из комнаты. В последнее время её донимал холод. В каждой комнате такого уютного родительского дома она ощущала только это.
Поправив ворот халата, Грейнджер вошла в кухню и удивилась, увидев за стойкой маму. Женщина устало улыбнулась ей и пригубила чашку. Гермиона узнала аромат какао с корицей. Ведь мама делала ей этот напиток всегда, когда она не могла уснуть.
— Не спится? — спросила Грейнджер, пройдя к шкафчику, чтобы найти баночку с кофе.
— Да, из-за тебя и не спиться, — громко вздохнув ответила женщина. Девушка обернулась в её сторону и прижала к груди холодную банку, которую только достала из шкафчика.
— Почему? Я вроде никому не мешаю, — пожав плечами, ответила Гермиона, и открыла крышку. Оттуда выскользнул приятный аромат кофе. Да, её вкусы наконец-то вернулись. И теперь её не воротило от многих запахов, как было при беременности.
— Почему он не приходит?
Один вопрос, но столько смысла. Что она могла ответить матери? Что он обманул её? Что даже если он и придёт, они выставят его за дверь, потому, что она так скажет?
— Потому, что я так попросила, — спокойно ответила Грейнджер, насыпая несколько ложек кофе в чашку. Её руки тряслись даже при одном упоминании о Малфое. Что будет дальше? Психоз, если он всё же решится явиться сюда?
— Роуз наверняка скучает по нему.
— Она ещё не умеет скучать, — холодно процедила Грейнджер, со стуком откладывая несчастный столовый прибор в мойку. Роуз ещё ничего не понимает, мама. А я знаю, кто он на самом деле. И почему не сунется сюда.
Злость закипала внутри неё, поэтому она остановилась возле мойки и сжала ладонями столешницу. Опустила голову, наблюдая, как с крана капает вода. Пыталась успокоится. Она понимала, что мама ничего не знает и вряд ли поймёт хоть что-то. Но и рассказывать ей всё Грейнджер не видела смысла. Сказка кончилась несчастливым концом.
— Она понимает больше, чем ты, — устало ответила женщина. Гермиона услышала, как её стул скрипнул по паркету, а затем — её удаляющиеся шаги. Родители никогда не заводили с ней эту тему. Приход Грейнджер с вещами был ясным для них ответом. Поэтому любые разговоры о Малфое были табу.
Закипевший чайник издал свист и девушка быстро выключила конфорку. Ей было непривычно не использовать магию, но ведь она давно всё решила для себя. Она постарается жить без магии. Без Хогвартса. Без волшебной палочки. Без Малфоя.
Глава 38
Нарцисса давно не видела Драко и не получала от него писем. Она чувствовала себя слишком виноватой во всем, что произошло в Мэноре, поэтому старалась писать ему ежедневно. Но отвечал ли он? Нет, конечно, нет. И она коротала свое время прогуливаясь по поместью, хоть и могильный холод пронзал её тело насквозь.
Каждый раз оказываясь в саду, где она могла бы согрется, Нарцисса не могла находится в нём хотя бы пару минут. Те цветы и растения, что с таким трудом восстанавливала Грейнджер, наводили на неё тоску и заставляли её грызть себя изнутри. Ей казалось, что даже солнце светит не так, как было при этой маленькой девчушке с её внучкой на руках. Она ведь только-только вспомнила, какого это — обрести счастье.
Поэтому она решила больше не прятаться в своём поместье. Ей пришлось связаться с Минервой. Она объяснила ей свою проблему, не вдаваясь в подробности касательно пророчества и прочего. Просто попросила адрес родителей Грейнджер. Она решила, что будет легче поговорить с теми, кто воспитывал девочку в течение всех восемнадцати лет.
И вот, она здесь. Нарцисса никогда не бывала в маггловских кварталах. Но домик семейства Грейнджер казался ей очень даже милым. По сравнению с Мэнором, он был уютным. Хоть и маленьким. Ей пришлось трансгрессировать ночью, чтобы ни Люциус, ни магглы не увидели её. Внешний вид колдуньи был совершенно не таким, которым привыкли видеть магглы у других людей. Она осторожно поправила подол платья, в край которого забилось несколько сухих травинок.
Нарцисса чувствовала себя крайне неловко, ведь она сейчас заявится в дом чужих людей и будет требовать помощи в поисках их дочери. А если она писала им, что она осталась в Мэноре и всё у неё в
