ринуться в бой, они услышали приказ командующего Вэнь Да:
– Стой!
Затем командующий подошел к павильону и сказал Лян Чжун-шу:
– Разрешите обратиться, милостивый господин! Эти воины выбрали чрезвычайно опасное оружие. Оно годится для уничтожения разбойников, но не для состязания в военном искусстве. Применение такого оружия в соревнованиях может окончиться печально. В лучшем случае они ранят друг друга, а в худшем – один из них погибнет. От всего этого войску будет один вред. Поэтому я предлагаю наконечники с пик снять и заменить войлочной обмоткой, а концы пик выкрасить известью. Участники состязания должны одеться в плотные кафтаны из черного сукна, тогда удары пик будут оставлять на них пятна. Тот, у кого пятен окажется больше, и будет считаться побежденным. Я думаю, что только так они должны состязаться друг с другом.
– Вы правы, – согласился Лян Чжун-шу.
Была подана команда, соперники отъехали за павильон, сняли наконечники с пик и концы пик обмотали войлоком, так что они стали походить на опухшие суставы. Затем противники переоделись в черные кафтаны, обмакнули концы пик в бадью с известью и, сев на коней, снова выехали на плац.
Чжоу Цзинь пришпорил своего коня и, взяв пику на изготовку, ринулся навстречу Ян Чжи. Последний также пустил своего коня вскачь и приготовился встретить Чжоу Цзиня. Начался бой. Противники сталкивались, разъезжались и снова схватывались так, что издали казались сплошной массой и нельзя было различить ни седоков, ни коней. Уже раз сорок, а то и пятьдесят съезжались они. Взглянув на Чжоу Цзиня, можно было подумать, что его обрызгали бобовым сыром, до того много было на нем следов от ударов пикой. Что же касается Ян Чжи, то у него было лишь одно белое пятно на левом плече. Лян Чжун-шу торжествовал. Он подозвал Чжоу Цзиня к павильону и, указывая на белые знаки, оставленные пикой противника, сказал:
– Мой предшественник назначил вас помощником командира. Но разве можно послать вас сражаться на северные или южные границы? Как можно было назначить вас на такую должность?! Немедленно передайте дела Ян Чжи!
В этот момент к павильону подошел командующий войсками Ли Чэн и почтительно обратился к Лян Чжун-шу:
– Чжоу Цзинь недостаточно искусен в бою на пиках, зато он мастер стрельбы из лука. Боюсь, что неожиданное отстранение его от должности может вызвать в войсках недовольство. Поэтому, если вы не возражаете, я предложил бы устроить состязание между Чжоу Цзинем и Ян Чжи также и в стрельбе из лука.
– Вы совершенно правы! – сказал Лян Чжун-шу и распорядился, чтобы Чжоу Цзинь и Ян Чжи состязались в стрельбе из лука.
Противники повиновались, оставили пики и взялись за луки и стрелы. Ян Чжи вытащил лук из чехла, попробовал тетиву и, вскочив на коня, поскакал к центру поля. Остановив свою лошадь перед павильоном и почтительно склонившись, он сказал:
– Милостивый господин! Стрела, спущенная с тетивы, без разбора разит и врага и друга. Что если во время состязания случится несчастье?
– Разве во время боя воин думает о том, что погибнет или будет ранен? Тот, кто искуснее, – сразит противника, и это, конечно, не поставят ему в вину, – сказал Лян Чжун-шу.
Тогда Ян Чжи выехал перед строем. Ли Чэн велел выдать состязавшимся щиты для защиты от стрел. Соперники нацепили щиты на руки.
– Вначале стреляйте вы три раза, – предложил Ян Чжи Чжоу Цзиню, – а затем буду стрелять я.
Чжоу Цзинь вскипел от гнева. Он рассчитывал пронзить Ян Чжи первой же стрелой. А Ян Чжи, будучи потомственным военным и хорошо зная способности своего противника, совсем нe считал его серьезным соперником.
На помосте взмахнули черным флагом, и Ян Чжи, пришпорив коня, помчался в южном направлении, а Чжоу Цзинь пустился за ним вдогонку. Бросив поводья, он взял в левую руку лук, правой наложил стрелу и, натянув тетиву до отказа, выстрелил Ян Чжи в спину. Услышав позади себя свист стрелы, Ян Чжи мгновенно склонился набок, к самому стремени, и стрела пролетела мимо, не причинив ему никакого вреда.
Увидев, что первая стрела не попала в цель, Чжоу Цзинь начал волноваться. Он выхватил из колчана новую стрелу, положил ее на тетиву и, тщательно прицелившись в спину Ян Чжи между лопаток, снова выстрелил. Услышав свист стрелы, Ян Чжи не стал на этот раз прибегать к своему прежнему приему. Стрела летела, как вихрь, и в тот момент, когда она была уже совсем рядом, Ян Чжи концом своего лука оттолкнул ее, и она, описав круг, полетела наземь.
Увидев, что и эта стрела не попала в цель, Чжоу Цзинь еще больше встревожился. В это время Ян Чжи достиг конца поля и, резко повернув лошадь, поскакал назад к павильону. Чжоу Цзинь натянул поводья, тоже повернул коня и помчался вслед за противником. Так они неслись друг за другом по полю, покрытому нежной, пушистой травой, на которой оставались похожие на перевернутые чайные чашечки следы четырех пар копыт, и в вихре скачки слышался лишь конский топот.
Чжоу Цзинь вытащил третью стрелу и, напрягая все свои силы, натянул тетиву. Глаза его были прикованы к спине Ян Чжи, и он выстрелил в третий раз. Тогда Ян Чжи обернулся в седле и, протянув руку, спокойно схватил стрелу. После этого он направил своего коня к центру поля и, подъехав к павильону, бросил стрелу на землю.
Лян Чжун-шу очень понравился этот поединок, и он велел теперь стрелять Ян Чжи. На помосте снова взмахнули черным флагом. Чжоу Цзинь отбросил лук и стрелы, взял щит и, ударив коня, помчался в южном направлении. Ян Чжи выпрямился в седле и, пришпорив коня, тоже помчался за Чжоу Цзинем. Затем Ян Чжи с силой натянул тетиву своего лука и резко отпустил ее, так что она зазвенела. Услышав звон спущенной тетивы, Чжоу Цзинь решил, что летит стрела, и, повернувшись в седле, прикрылся щитом. Но стрелы не было.
Тогда Чжоу Цзинь подумал: «Этот прохвост мастер драться на пиках, но, видно, не умеет обращаться с луком. Если он еще раз спустит пустую тетиву, я не позволю ему больше стрелять, и победа останется за мной».
В это время лошадь Чжоу Цзиня уже достигла южной границы поля, и, повернув ее, он поскакал в сторону павильона. Конь Ян Чжи, увидев, что Чжоу Цзинь мчится в другом направлении, помчался вслед за ним. А Ян Чжи тем временем уже достал из колчана стрелу, наложил ее на тетиву лука и стал размышлять: «Если я пущу стрелу ему под левую лопатку,
