— Я поняла, почему ты носишь такую изысканную одежду, украшенную вышивками и драгоценностями, — неожиданно заявила она. — Хочешь отвлечь внимание от своих бессовестных глаз.
— Что?! — удивился он.
— Ты прячешь свои откровенные взгляды за павлиньей одеждой с золотыми нитями.
— Наверное, ты кажешься себе чрезвычайно мудрой, — заметил он.
— Я очень умная, — сказала она, — иначе мне бы никогда не додуматься до этого.
Непонятно, что особенного было в ее словах, но он вдруг взлетел на вершину блаженства. Глаза его потемнели от страсти.
— Я понял, ты для меня весьма опасна, — произнес он.
— Что?! — воскликнула Элинор.
— Ты видишь насквозь, — сказал он, опрокидывая ее навзничь и покусывая ее губы. — Твоя проницательность весьма опасна, Элинор. Леди Элинор!
Она никогда не думала о себе в таком аспекте и считала себя опасной только из-за своих необузданных желаний. Гидеон опасался ее страсти, она до сих пор не забыла об этом.
— Моя Элинор! — прошептал он, подминая ее под себя.
Она хотела бы принадлежать ему всегда, с такой страстью он твердил ее имя...
Глава 26Ноул-Хаус, загородная резиденция герцога Гилнера
21 июня 1784 года
Утром Лизетт полностью утратила интерес к поискам сокровищ. Ворох бумаг куда-то исчез. За завтраком она сообщила, что организация сиротского праздника поручается дворецкому. Он отвечает за поиски в саду и окрестностях, за буфет для гостей, в общем, за все.
— Я возлагаю все хлопоты на него, — сказала Лизетт, махнув рукой в сторону дворецкого. — А сама проведу день в детской с Люсиндой и Филлиндой.
— Это не их имена, — заметил Вильерс. — Так их записала миссис Минчем.
— Но должна же я как-то их называть! — вполне резонно заметила Лизетт. — Они пока знают только эти имена.
— Вильерс, вам пора проявить волю и принять свое отцовское решение, — вмешалась Энн. — Надо дать им новые имена.
Вильерс поднялся и ушел, даже не попрощавшись.
— Ненавижу эту его манеру, — сказала Лизетт.
Элинор ненавидела боль, которую увидела в глазах Вильерса.
— Пожалуй, я не выйду за него, — сказала Лизетт. — Маргерит вернется сегодня после полудня. Полагаю, она тоже не придет в восторг от моего выбора.
— Надо спросить твоего отца, — напомнила ей Элинор.
Лизетт пожала плечами:
— Он тоже не будет в восторге.
— Неужели они не хотят, чтобы ты вышла замуж? — спросила Элинор.
— Нет, — ответила она, брезгливо отодвинув картофель на край своей тарелки. — Они этого не жаждут.
— Это из-за того, что случилось... — Элинор запнулась и договорила: — несколько лет назад?
Мать тогда перестала ездить в это поместье, и в свете стали, открыто поговаривать о том, что Лизетт сумасшедшая.
— Я не могу иметь детей, — уклончиво ответила Лизетт.
— О, прошу извинить меня, — сказала Элинор.
— У Леопольда уже есть дети, так что ему все равно, — сказала Лизетт. — Если бы только не этот Тобиас, мне он совсем не нравится. Он такой грубый. Я попытаюсь превратить этих двух девочек в леди, но из Тобиаса никогда не получится джентльмен.
— У него на все есть свое мнение, а это как раз признак благородной породы, — заметила Элинор.
— Я могу выйти за Леопольда, — сказала Лизетт, — но мне придется уговорить его отдать мальчика в подмастерья. Это будет вполне разумно. Остаются еще три девочки, даже четыре — более чем достаточно для одной семьи, учитывая штат прислуги, который понадобится для них.
— Вряд ли Вильерс пойдет на такую сделку, — заметила Элинор.
Лизетт вдруг истерически рассмеялась:
— Стоит ли тебе и дальше так жеманничать?
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду твое обращение к нему, ты всегда произносишь Вильерс!
— Ну и что?
— Это притворство!
— Я готова называть его, как вам будет угодно. Итак, Лео?
— Нет, Вильерс. Но заруби на своем благородном носу, я не слепая, вижу, как он на тебя поглядывает!
У нее было такое состояние, что Элинор решила держаться от нее подальше. Позволь она себе еще одно неосторожное слово, и разразится скандал с воплями и слезами.
— Я согласна на все, лишь бы угодить вам, — сказала Элинор, покидая комнату.
Глава 27Ноул-Хаус, загородная резиденция герцога Гилнера
22 июня 1784 года
Утро праздничного дня выдалось ярким, безоблачным. Элинор проснулась, вспоминая ласки Вильерса, и снова принялась сравнивать его с Гидеоном.
Ее бывший возлюбленный был красив, благороден, безукоризнен в одежде, любая молодая леди влюбилась бы в него. У Вильерса были выпуклые, боксерские ляжки, широкий простецкий нос, одевался он чересчур пышно; все в нем казалось брутальным, но женщин влекло к нему. Он был весьма проницателен, умен, у него были свои моральные принципы, хотя и отличные от тех, что у Гидеона.
Гидеон подчинялся светскому этикету и морали англиканской церкви. Его жизнь казалась безупречной, если брать только внешнюю сторону. Вильерс пытался жить по собственным правилам, учитывая прежние ошибки. Он был сам себе судья. И его жизнь не была безупречной, у него было шестеро незаконнорожденных детей. Поговаривали, что еще одного ребенка он прижил с леди Кэролайн, и она этого ребенка растила. Теперь Вильерс стремился исправить ошибки молодости. Но удастся ли это ему?
Гидеон всегда боялся ответственности, боялся страсти Элинор и ее готовности к любовным утехам. Он постоянно трусил, что за ними могут подсмотреть. А Вильерс занимался с ней любовью несколько часов подряд на открытом месте. И она оказалась почти такой же открытой и страстной, как он.
Но она леди, ее поведение строго регламентировано в обществе. Леди обязана остерегаться мужской страсти, быть кроткой, как, например, Ада. Не каждая леди решилась бы вести себя столь разнузданно со своим собственным мужем, как Элинор вела себя с Вильерсом.
Поднявшись с постели, она раздвинула тяжелые шторы на балконной двери и с грустью уставилась на два одинаковых кресла, выставленных Вильерсом. Она чувствовала, что Гидеон уже простился с тетушкой Ады и находится по пути в имение Гилнера. А от нее сюда — всего час езды.
Вильерс сейчас в соседней комнате, за стеной, и наверняка он думает о ней и чувствует ту же пустоту. И она теперь верит, что жизнь без ошибок и переоценки своих принципов и увлечений почти мертва. К тому же так скучна, что ею вряд л и стоит дорожить.
