Рэм кивнул сам себе и сунул в рот следующую «личинку». Он раскручивал её и следил за Дереном, что-то чертящим на панели.
Ничего, эксполяторы очухаются, и навигатор запустится. Хотя бы на чуть-чуть, чтобы досчитать. А лететь потом можно и на ручном управлении. Куда-то да прилетят.
Рэм, как мальков в аквариум, одного за другим запустил псевдоживые предохранители в гелевое нутро навигационной машины. Вытер испачканные гелем и электролитом руки.
Дерен обернулся к нему.
— Давай-ка в медкапсулу, — скомандовал он и уставился на пацана с недоумением.
Рэм успокоился. Он согрелся и перестал дрожать. Радужка зрачков была чистой, а сами зрачки не расширены.
Пацан явно чувствовал себя лучше, чем при первом проколе. Вот же мелочь пузатая…
Рэм улыбнулся.
— Я в порядке, — сказал он. — Может, и навигатор сейчас заработает. Я ещё восемь штук подшаманил.
Он видел: эксполяторы двигались. Значит, скоро очухаются, и навигатор оживёт. Надо только подождать немного.
— 17 минут, — нахмурился Дерен. — У тебя в карте — 18.
Рэм дёрнул плечами.
— Может, медики не так посчитали?
Дерен покачал головой:
— Давай-ка в капсулу! Потом может резко стать плохо.
— А как?
— Помутнение сознания, паническая атака, смерть, — пояснил лейтенант. — Ты что, не ощущал, как давит на сознание зона Метью? — Он взглянул на хронометр.
— Мне никогда ещё не было плохо при прыжке, — признался Рэм. — Наоборот…
— Ну, с тобой не соскучишься, — улыбнулся Дерен.
Глаза ему не врали. Восемнадцатая минута заканчивалась. У Рэма не было ни тремора, ни бледности, ни тошноты.
— Бред, — сказал лейтенант. — И всё-таки — давай перестрахуемся. Быстро в капсулу.
Рэм сдался. Ложиться в капсулу было страшновато, но он доверял Дерену. Верил, что даже если навигатор не включится, тот найдёт решение.
И он позволил ввести себе в вену иглу.
Навигатор включился на двадцать второй минуте.
Дерен уже отчаялся рассчитать нужные координаты, и начал набирать скорость, пытаясь выйти в Риманово пространство «наощупь», как это делал Рос.
Если у одного получается, значит, какие-то ориентиры для мозга есть и в изменённом пространстве, верно?
Дерен куда-то нёсся, сжав зубы и отдавшись скорости, как вдруг машина начала автокоррекцию, досчитывая координаты, и он вылетел не у Кьясны, куда пытался вырулить сам, а у Джанги.
Почти лоб в лоб огромному «Леденящему» — флагману экзотианской эскадры, которым командовал эрцог Локьё.
Дерена знали на флагмане, он часто бывал там с капитаном. В этой войне против Севера — имперцы-южане и экзоты были союзниками, и с «Леденящего» не стали стрелять по невесть откуда взявшейся шлюпке.
Это было везением: ни отвернуть, ни придумать какую-то хитрость Дерен сейчас не мог.
Им обоим досталось — и лейтенанту, и его «двойке».
Дерен был угнетён предательством северян, стрельбой по своим и тройным проколом, а на шлюпке отказали электронные доводчики ускорения, левый разгонный двигатель не слушался, а датчик скорости показывал «чистый экран».
— Гасите скорость! — пробился связист с «Леденящего». — Срочно гасите скорость!
— Я пытаюсь, — огрызнулся Дерен.
— Авария? — уточнил связист.
— Доводчики ускорения барахлят. Я переполяризовал реактор, но не вижу, по какой кривой падает скорость.
— Понятно, — отозвался связист. — Сейчас вас примут на луч.
Шлюпка дёрнулась, попав в магнитный захват навигационного луча, и Дерен заглушил двигатели.
Он долетел, но совсем не туда, куда стремился. И что теперь делать?
Шлюпку плавно затягивало в ангар.
— У вас все целы? — спросил связист.
— Трое спят, — пояснил Дерен. — Перегрузки были серьёзными, возможны повреждения мозга.
— Спасательная бригада ждёт вас в ангаре, — сообщил связист. — Вы — Дерен? В базе крейсера есть ваши данные. Вы сопровождали у Джанги капитана Пайела?
— Да, Вальтер Дерен, «Персефона».
Шлюпка встала в ангарное «гнездо».
Дерен спрыгнул на упругий пол, дорогой — из резинопластика.
— Давайте я провожу вас в медотсек, — предложил дежурный сержант, оценив измученное лицо лейтенанта.
— Займитесь, пожалуйста, шлюпкой. Там трое. Я…
Дерен задумался.
Скрывать добытую информацию не было смысла, её всё равно теперь расшифруют. И неизвестно, как поймут…
Значит… он сам должен донести правильную версию событий до командующего эскадрой Содружества эрцога Локьё. В конце-концов, они союзники.
— Я должен увидеть эрцога Локьё! — решился он.
Дерен понимал, что боевая задача ещё не решена.
Что ему нужно сейчас совершить невозможное ещё раз — убедить Локьё, что у Джанги была провокация имперского Севера, и в южной части Империи о ней ничего не знали.
— Господин главнокомандующий на совещании, — пояснил дежурный, разглядывая Дерена. — Вы плохо выглядите…
— Значит, я должен увидеть его на совещании, — перебил лейтенант. Тугая петля воли взметнулась в нём, захлёстывая собеседника. — Где это?
— Сразу из ангара налево по коридору, Большой зал, — пояснил дежурный, подчинившись чужой воле. Но давление было слабым, и он быстро пришёл в себя. — Только туда нельзя, это закрытое совещание!
Дерен, глядя ему в лицо, понял, что здесь «по-лёгкому» — не выйдет. И надо снова идти против условных своих. На этот раз экзотов.
Бывает время, когда информация стоит дороже людей.
Дерен должен был переговорить с эрцогом Локьё. Вопреки субординации, этикету и прочей экзотской хрени. И вопреки многочисленной охране.
Дежурный заступил Дерену дорогу к шлюзу.
Сопротивления он не ждал. Лейтенанта с «Персефоны» знали на «Леденящем» как частого спутника капитана Пайела. Отличного пилота и не больше.
В Содружестве, где ценилась психическая сила, её трудно было скрывать. Но Дерену удавалось. Он держался в тени капитана, и никто здесь не знал, чего стоит он сам.
— Прочь!
Дежурный отшатнулся, схватившись за горло.
Убивать союзников Дерен не хотел, и это серьёзно сковывало его. Волевое насилие — «птица» свободного полёта. Оно вырывается и крушит мир, не разбирая кто есть кто, и не ощущая преград.
Дежурный потерял сознание, и на его браслете сработала «тревожная кнопка». Но Дерен уже миновал двойную дверь шлюза и быстро шагал по коридору.
