Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Это переполнило чашу терпения отца, который в гневе изменил завещание, лишив наследства своего сына, «погубителя имущества и чести своего рода». Старик разделил земли между двумя дочерьми, которые вышли замуж за гугенотов.
В 1619 году Констан, прознав, что у его жены есть любовник, убил его 30 ударами кинжала. Далее шестью ударами он расправился с неверной женой. Кстати, этот поступок нашел полное понимание в обществе, ибо также являлся делом защиты чести.
Вскоре самого Агриппу приговорили к смерти (в четвертый раз!) за участие в интригах против регентши, Анны Австрийской, и он был вынужден бежать в Женеву, где и скончался в 1630 году. Однако Констан к тому времени успел поучаствовать в различных интригах, связанных с надеждами английских протестантов разжечь войну между гугенотами и католиками во Франции, причем неоднократно предавал гугенотов, включая своего отца, в порыве слабости поверившего в его раскаяние и верность делу протестантства. По воспоминаниям современников, сын Агриппы обладал неотразимым шармом авантюриста, умевшего расположить людей к себе. Невзирая на такого рода заслуги перед католицизмом, по приказу губернатора Аквитании, католика, герцога д’Эпернона, его посадили в тюрьму в Бордо (в общей сложности Обинье-младший отмотал сроки в семи тюрьмах во Франции, не считая каталажек за границей).
Надо полагать, порядки в этой тюрьме были не так уж суровы, поскольку Констан вскоре получил разрешение выступать в городских концертах с игрой на виоле и лютне. Ему также удалось соблазнить дочь начальника тюрьмы, Жанну де Кардильяк, на которой заключенный женился в декабре 1627 года. Примечательно, что герцог д’Эпернон согласие на заключение этого брака дал, но приказал семье Кардильяк навсегда порвать какие-либо связи с блудной дочерью. Отсюда понятно, почему молодая женщина полностью лишилась поддержки своей родни. Из тюрьмы Констана вскоре выпустили, и он продолжал участвовать в заговорах, на сей раз на стороне Гастона Орлеанского против Ришелье, за что в 1632 году вновь попал в кутузку города Ниор. К тому времени он уже был отцом двух сыновей, Клода и Шарля. В 1635 году, между 24 и 27 ноября в привратницкой этой тюрьмы, где Жанну д’Обинье приютили из милости, родилась девочка, которую четыре дня спустя окрестили Франсуазой.
Можно сказать, что Констан был неверующим, меняя свои религиозные убеждения как перчатки; Жанна же была преданной католичкой. Естественно, в ту эпоху борьбы с Реформацией католики стремились всеми силами направлять заблудших протестантских овечек на путь истинный. Жена губернатора города, баронесса де Нёйан, на основании какого-то отдаленного родства взялась за организацию крещения новорожденной, дабы ничто не препятствовало спасению невинной души младенца. Крестной матерью стала девятилетняя дочь баронессы, Сюзанна, будущая маршальша де Навай.
Нежеланный ребенок представлял собой настоящую обузу для Жанны, и это навсегда определило напряженные, лишенные тепла отношения между дочерью и матерью. До трех лет девочка, по обычаям того времени, была отдана под опеку кормилицы в крестьянскую семью. Далее Жанна д’Обинье решила отправиться в Париж, дабы ходатайствовать там об освобождении мужа, и девочку согласилась забрать сестра Констана, Луиза-Артемиза де Виллетт (вторая сестра, Мария, к тому времени уже скончалась, и причитающееся ей по завещанию имущество отца отошло к ее детям).
В этой семье гугенотов в поместье Мюрсе Франсуаза прожила до восьми лет, и у нее остались самые теплые воспоминания о тетке и кузенах, трех девочках и мальчике. Луиза-Артемиза относилась к маленькой Бинетте (уменьшительное от ее фамилии) точно так же, как и к родным детям. Двоюродные сестры обучили ее чтению, брат – началам арифметики. Тетка понимала, что судьба сулит Франсуазе в будущем либо монастырь, либо брак с каким-нибудь бедняком, а потому не была склонна баловать девочку. Племянницу одевали в платья из грубой хлопчатобумажной или шерстяной ткани, полотняные чепчики и шали, уже основательно выношенные старшими по возрасту дочерьми. Новыми были только сабо на вырост, в которые заталкивали солому, дабы они не спадали с ее детских ножек. Огонь в очагах разжигали нечасто, его заменяла теплота отношений в семье.
Между тем мать Франсуазы с двумя сыновьями мыкалась в Париже, хлопоча об освобождении мужа. Ей даже удалось пробиться на прием к Ришелье, но тот наотрез отказался помиловать Констана. Тогда она принялась за длительный сутяжный процесс урегулирования денежных претензий мужа к его семье. Для изыскания денег на пропитание ей, дворянке, приходилось зарабатывать вышиванием и плетением корзин.
В 1642 году скончался Ришелье, в 1643 – Людовик ХIII, и Констан подпал под амнистию. Невзирая на то что ему шел уже шестой десяток, он затеял новый прожект, суливший золотые горы, – попытать счастья в Новом Свете. Многие отчаянные головы отправлялись в новые колонии Франции, обзаводились там плантациями и рабами; справедливости ради стоит сказать, что о большинстве этих смельчаков в дальнейшем не было ни слуху, ни духу, но кое-кто ухитрялся в буквальном смысле озолотиться. Констан по контракту с «Компанией Экваториальной Индии» обязывался освоить остров Мари-Галант в Антильском архипелаге. Эта задача была отнюдь не из простых, потому что на все эти острова ровно с таким же правом претендовали англичане.
В 1643 году родная мать забрала Франсуазу из Мюрсе и тотчас же посредством пощечин и чтения душеспасительных книг напомнила девочке о ее принадлежности к католической вере. Напряженные отношения между ними остались таковыми навсегда. В конце августа семья в полном составе отплыла из Ла-Рошели на Гваделупу. Плавание заняло два месяца и проходило в ужасающих условиях. Уже через несколько суток люди начали болеть цингой, протухшая вода и бесчисленные штормы лишь дополнительно ослабляли организм. Не проходило и дня, чтобы очередной труп не заворачивали в парусину, привязывали к доске и спускали на воду. Именно так собирались поступить и с маленькой Франсуазой, когда она свалилась с сильнейшей лихорадкой, и через пару дней ее тельце окоченело, подобно трупику. Все-таки матери показалось, что лицо дочери не имеет признаков трупного разложения, и она энергичными растираниями водкой вернула ее к жизни.
Жизнь на островах, сначала на Мари-Галант, затем на Сен-Кристоф, стала новым интересным опытом для девочки. Помимо общения с новой природой, она имела возможность много читать – чтение было страстью Мадам д’Обинье, помимо религиозной литературы, там присутствовал и Плутарх, – и писать бесчисленные письма родным по принуждению матери. Однако это занятие ей нравилось, и она охотно выполняла задание не только за себя, но и за своих братьев.
Тем временем Констан стакнулся с губернатором английской части острова и затеял новую авантюру по передаче французской части территории под власть английской короны, поскольку условия сосуществования органов власти двух не совсем дружественных королевств не были четко определены. Вскоре он отплыл обратно во Францию, оставив семью на острове. Во Франции Констан многократно выезжал в Англию, где публично отрекался от католицизма, собирал пожертвования доброхотных англикан, затем возвращался во Францию, где принимал католичество, собирая деньги у сочувствующих католиков. Заодно он сулил англичанам содействовать овладением островов Мари-Галант и Сен-Кристоф («Индская компания» облекла его полномочиями по ведению дел также и на этом острове). Констан вернулся на Сен-Кристоф, правда, с передачей острова под власть англичан ничего не вышло, и отец семейства отплыл обратно в Европу. Там он возобновил свои вояжи в Лондон. Тем временем семья без денег маялась на Антильских островах: с плантацией ничего не получалось, дом в одночасье сгорел, и Мадам д’Обинье приняла решение на последние деньги вернуться во Францию. Она еще не знала, что ее муж в августе 1647 года скончался.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
