Книга Луна и солнце Людовика XIV - Кондратий Биркин

Это случилось суровой зимой 1956 года. Попав однажды в сильный снегопад, я укрылся от него в книжной лавчонке на улице Сен-Жак. Это был один из тех магазинчиков, где торгуют всякого рода оккультными сочинениями, посвященными магии, астрологии, гаданиям и алхимии.

Короче говоря, тут, на полке, где стояла литература по алхимии, я и увидел книгу, которая привлекла мое внимание. Привлекла, прежде всего, средневековым рисунком на обложке, а затем странным названием – «Двенадцать ключей философии» («Les Douze Clefs de la Philosophie»). И я решил купить этот томик – хотя бы ради того, чтобы не ронять себя в глазах хозяина лавки, который и так уже косо поглядывал на меня.

Должен признаться, первое знакомство с алхимией доставило мне сплошное разочарование. Предисловие г-на Эжена Канселье свидетельствовало об эрудиции, далеко превосходящей возможности таких неофитов, как я; сам же текст книги явно не соответствовал тому, что говорил во вступительном слове автор, монах Василий Валентин из ордена святого Бенедикта: «В предисловии своем, о пылкий друг искусства, подарил я тебе надежду изучить и познать самого себя; другие, снедаемые тем же огнем, обретут возможность открыть для себя свойства природы; а те ищущие, кто успел проникнуть глубже, овладеют искусством, краеугольным камнем и скалой, что дарованы мне свыше. Я покажу тебе, каким образом древние наши учителя воссоздавали Камень свой, полученный от Всевышнего, дабы применять его с пользой для собственного здоровья и наилучшего устройства в земной жизни».

Это звучало весьма заманчиво; однако дальнейшие рассуждения были столь темны, что я не понял в них ровным счетом ничего! Рисунки же, изображающие двенадцать ключей, – в художественном отношении великолепные, – были еще более загадочны, чем написанный мэтром текст. На них можно было видеть человеческие фигуры в роскошных одеяниях, животных, скорее сказочных, чем реальных, иногда инструменты, явно имеющие отношение к алхимии, например тигель или реторту. Конечно, г-н Канселье давал этой абстрактной символике свои толкования, но мне показалось, что они предназначены читателям подготовленным. Так, комментарий к первой фигуре начинался следующими словами: «Царь и Царица Деяния, то есть философские золото и серебро, изображены в спагирическом[3]смысле, в виде волка и большой ручки возврата[4]на чаше. Эта чаша и тигель в пламени ясно указывают на сухой путь, в котором очень большую роль играет тайный огонь».

Признаюсь, подобные объяснения не только не рассеяли мое недоумение, но напротив, усугубили его. Тем не менее странный язык и стиль Василия Валентина мало-помалу оказывали на меня поистине магическое воздействие, Мной овладело неодолимое желание проникнуть глубже в этот таинственный мир, и я вновь отправился в лавчонку на улице Сен-Жак, чтобы попросить какой-нибудь труд, доступный для начинающих, или. упрощенное изложение предмета. Хозяин, не без некоторого сочувствия, ответил мне, что две последние книги такого го рода были изданы соответственно в 1860 и 1891 годах, но теперь, конечно, практически недоступны. Он добавил, что сейчас появляются только два вида сочинений по алхимии: либо переиздания старинных трактатов, либо современные исследования, в которых изучаются психологические, или, скорее, психоаналитические корни алхимии как «феномена»; причем нынешние авторы, сказал он, отличаются поразительным невежеством и глубочайшим самодовольством. Заметив мой удрученный вид, он все-таки подошел к полке, достал какую-то книгу и протянул ее мне со словами: