– Смогу, – не раздумывая, твердо заявила Роксалена. – В Топкани я – такая же пленница, как те, кто заперт в темницах отца, только одета лучше их!
Сара рассмеялась:
– Тогда желаю, чтобы ваши планы осуществились.
Листах принес поднос с чаем, и обе женщины замолчали, не желая продолжать разговор в присутствии прислуги.
– Когда отходит поезд? – спросил Халид у Турхан-аги.
– В два часа.
– Значит, через горы Греции он будет проезжать спустя полтора дня, – вслух размышлял Халид. – А в Париже окажется десятого. И куда прибудет?
– На вокзал Сен-Лазар. И на эту ночь у нее забронирован номер в отеле Делакруа.
Халид кивнул.
– Господин, мне не нравится ваш план, – откровенно признался Ахмед.
Халид строго взглянул на хислара, недавно оправившегося после столкновения с бедуинами – только широкая повязка на голове закрывала заживающую рану.
– Мне неинтересно твое мнение.
– Во Франции вы никто! – не унимался Ахмед. – Если икбал окажет вам сопротивление, французские власти вправе обвинить вас по многим статьям!
– Французские власти не осмелятся выдвинуть против меня обвинения. Они должны султану четыре миллиона франков, взятых в виде займов, – мрачно заявил Халид.
– Вы создадите международный инцидент! – предостерег его Турхан.
– Молчите! – сердито бросил Халид. – Я еще не забыл, какую роль вы сыграли в том, чтобы моя свадьба расстроилась.
– Я выполнял свой долг, господин, – спокойно ответил Турхан.
– Да… Можете идти. Оба можете идти.
Когда приближенные ушли, Халид начал расхаживать по комнате. Лицо у него было задумчивым.
Он должен обогнать Сару и приехать в Париж к десятому.
– Почему бы тебе не заехать в Англию по дороге и не повидаться с тетей Эмили? – предложил Джеймс, глядя, как Сара укладывает свой чемодан.
– Я уже составила все планы, Джеймс.
– Но она пишет, – настаивал Джеймс, помахивая письмом, – что ты можешь сесть на пароход от Кале до Дувра – и через день уже будешь в Англии. Ты не видела тетку с десятилетнего возраста. Что тебе стоит сделать небольшой крюк, чтобы восстановить семейные связи?
– Джеймс, я понимаю, почему ты предлагаешь заехать к тете. Спасибо, но в этом нет никакой нужды.
– О чем ты?
– Уверена, что ты заранее написал Эмили и спросил разрешения погостить у нее. Конечно, я ценю твои старания, чтобы отвлечь меня, но не могу же я свалиться на голову родственнице, которая не видела меня столько лет.
– А почему бы и нет? Всего на несколько дней. Тебе полезно было бы отдохнуть в сельской местности в Англии!
– Я уже отдыхала здесь.
– Ты могла бы заехать к ней ради наших отцов. Ведь они очень любили свою сестру, не забывай об этом.
– Не понимаю, почему тебе хочется, чтобы я к ней заехала? – спросила Сара, закрывая чемодан.
Джеймс вздохнул:
– Сара, тебе нужны союзники. Конечно, мы с Беа сделаем все, что в наших силах. Но мы же видим, как ты ждешь, чтобы явился этот… прохвост… Прошу, забудь о нем.
– Легче сказать, чем сделать.
– Тогда вернись к нему. Такая неопределенность подрывает не только твое здоровье, но и здоровье малыша.
– Ты прекрасно знаешь, почему я не могу к нему вернуться, Джеймс. Мы обсуждали это с тобой много раз. И если я проведу некоторое время с пожилой родственницей в английском саду, это все равно ничего не изменит в моей жизни.
– Как знать? Может, тебе станет лучше. И не забывай: возможно, это твой последний шанс повидаться с тетей Эмили. Она стареет и со времени смерти мужа не выезжает из Англии.
Сара досадливо посмотрела на кузена – и расхохоталась, качая головой.
– Что? – удивленно спросил Джеймс, пожимая плечами.
– Ты безжалостен, Джеймс! Хорошо, я поеду в Дувр и повидаюсь с тетей Эмили.
Джеймс ухмыльнулся.
– Ты ей ничего не писал о моем положении? – спросила Сара.
– Ну конечно, нет! Я только написал, что ты довольно долго гостила здесь, а теперь возвращаешься в Бостон.
Сара кивнула.
– Мне придется менять свои планы. Вместо того, чтобы остановиться в Париже и оттуда продолжать путь в Бостон, надо будет из Парижа добраться до Кале.
– Я этим займусь, – энергично пообещал Джеймс и вышел из комнаты, радостно насвистывая.
Сара подошла к окну и, глядя на оживленную улицу, пыталась понять, почему Халиду понадобилось устанавливать наблюдение за домом и оттягивать ее отъезд, если он не собирается с ней связаться? Или, может, Роксалена ошиблась?
Но она об этом не узнает, потому что утром уедет из Турции и никогда больше его не увидит.
– Ты будешь мне часто писать? – спросила Беа, промокая платочком глаза.
Пассажиры поезда прощались с провожающими, а паровоз уже беспокойно дымил, готовый отправиться в путь.
– Да, буду, – пообещала Сара.
– Мы будем так тревожиться о… ну, ты понимаешь.
– О ребенке, Беатрис. Можешь говорить это слово. – Сара подалась вперед и поцеловала невестку в щеку.
– Передай от нас приветы тете Эмили, – добавил Джеймс.
– Обязательно.
– Ты очень мило выглядишь, – неловко сказал он, оглядываясь на носильщика, увозившего Сарин багаж.
– Спасибо.
В тщетной попытке немного поднять себе настроение, Сара потратилась на дорожный костюм, который увидела в одном из константинопольских магазинов, рассчитанных на покупателей-европейцев. Он состоял из платья в серую и черную полоску и прямой юбки с небольшим турнюром. Костюм дополняли черный жакет из джерси и серая шляпка с перьями, отделанная черной лентой.
Пройдет пара месяцев, и единственное, что она сможет надеть из этого ансамбля, – так это шляпку!
– Пассажиры, займите места! – прозвучал возглас по-французски и по-турецки. Раздался резкий свисток, и паровоз выпустил клубы едкого дыма.
– Надо идти, – сказала Сара, с трудом выдергивая руку из сжавшихся, как тиски, пальцев Джеймса.
Он снова обнял сестру, не скрывая выступивших на глаза слез.
– Если тебе что-то понадобится… – в тысячный раз повторил кузен, заглядывая Саре в глаза.
– Я напишу, – снова пообещала Сара.
Беа тоже обняла Сару, а потом супруги отошли в сторону и смотрели, как Сара поднимается по откидным ступенькам пассажирского вагона. Остановившись в дверях, она еще раз помахала им на прощанье и прошла в вагон.
