Джо улыбался, и Габриэла подумала, что еще ни разу не виделаего таким счастливым. Они поцеловались еще раз, потом съели ее мороженое, поочереди кусая от него, пока в руке Габриэлы не осталась одна обертка.Процеженное сквозь листву солнце плясало перед ними тысячью солнечных зайчиков.Габриэле начало казаться, что она видит удивительный сон. О том, что это тихоеволшебство очень скоро может обернуться настоящим кошмаром, никто из них недумал.
— Спасибо, что смогла встретиться со мной, Габи, —снова повторил Джо. Он слишком хорошо знал, чего ей стоило вырваться измонастыря, не возбуждая ничьих подозрений. И это — равно как и нетерпение, скаким Джо ждал этого свидания, — сделало для него драгоценной каждуюпроведенную с ней минуту.
Между тем первоначальное потрясение постепенно проходило, и,чтобы не тратить времени даром, они торопливо заговорили обо всем, что ихволновало и тревожило. И все же ни Джо, ни Габриэла не решались заглядыватьдалеко в будущее, подсознательно ограничивая себя настоящим.
Джо, например, особенно интересовало, как скоро Габриэласумеет снова встретиться с ним в городе. А кто мог это знать? Сегодня им простонесказанно повезло, и оттого в их свидании было что-то от свершившегося чуда.
Габриэла уже чувствовала, что просто не сможет обойтись безподобных вылазок. Их торопливые встречи в пустой келье были ничем по сравнениюс небывалой свободой, которой Габриэла вкусила сегодня.
— Может, что-то и подвернется, — сказала онанаконец, но как-то не очень уверенно. У Джо от огорчения вытянулось лицо.
— Нет, — сказала она, спеша успокоить его, —я совершенно уверена, что сестра Эммануэль или мать-настоятельница еще будутпосылать меня в город по каким-то делам, просто сейчас я ничего не могу сказатьточно.
Монахини любили ее и часто шли ей навстречу, даже если этобыло связано с мелкими нарушениями монастырского устава. А Габриэла, в своюочередь, изо всех сил старалась отплатить добром за добро, выполняя для сестермелкие поручения и беря на себя самые тяжелые и грязные работы. Она имела всеоснования полагать, что так будет продолжаться и дальше, пока она будетвыполнять все, что полагается кандидатке в послушницы.
Единственное, что слегка беспокоило Габриэлу, это то, что запрошедшую неделю она не написала ни строчки.
В этот их первый день вдвоем им пришлось расстаться дообидного скоро. Уже в половине двенадцатого Джо проводил Габриэлу обратно кфургону, и все же минуты, проведенные вместе, казались им часами — такими онибыли радостными и счастливыми. Это заставило их с жадностью мечтать о новойвстрече.
Возле фургона Джо поцеловал Габриэлу в последний раз и приэтом так плотно прижался к ней, что она даже слегка смутилась. Но уже вследующею секунду ее тело стало податливым и мягким, и Джо пришлось напрячь всюсвою волю, чтобы отпустить ее.
— Будь осторожна, Габи. Никому не рассказывай о нашейвстрече, — зачем-то предупредил он, и Габриэла невольно рассмеялась.
— Даже сестре Анне? — пошутила она, и Джоулыбнулся несколько вымученной улыбкой. Ему хотелось смотреть на нее, слышатьее голос и проделывать все те глупости, которые совершают влюбленные мужчины.
Впрочем, в его жизни этого никогда не было, хотя Джоисполнилось уже тридцать два года. Его одолевали самые сладостные мечты и самыеневероятные фантазии, которых он ни за что бы не допустил всего несколькомесяцев назад. Любовь ворвалась в его душу словно разбушевавшаяся река; онаразмыла все дамбы и снесла все плотины и преграды, и теперь остановить этотпоток было невозможно.
Стоя возле древнего монастырского фургона, Джо держался занагретую солнцем водительскую дверцу и с томительной нежностью глядел, какГабриэла надевает черный платок, пряча под него свои удивительные волосы.
Они были у нее светлыми и искрящимися, словно она каждыйдень мыла их в золотой воде. Джо с грустью подумал, что до сих пор ни разу невидел ее без платка.
— Увидимся завтра, на исповеди. Вернее — услышимся… —сказала Габриэла с надеждой, и Джо сдержанно кивнул. Ему хотелось чего-тобольшего, чем перешептывание и быстрый поцелуй через вынутую решетку исповедальни.Вот сейчас она сядет в свой фургон и уедет.
Как скверно от этого на душе. Но Джо знал, что долженпокориться неизбежному.
— Ключ от той кельи все еще у тебя? — спросил он инахмурился.
Габриэла улыбнулась. Сейчас Джо больше всего походил наобиженного мальчишку, которого отправляют спать в самый разгар взрослогопраздника.
— Я знаю, где он лежит.
Она подмигнула, но Джо нахмурился еще сильнее. Он хорошопонимал, какой опасности подвергает себя Габриэла, но встречи в нежилой кельебыли все-таки лучше, чем перешептывания в исповедальне.
Потом они поцеловались в последний раз, и Габриэла"поехала назад, в монастырь. Движение на улицах стало ; гораздо болееоживленным, однако до Святого Матфея она добралась даже быстрее, чемрассчитывала. Там две послушницы помогли ей разгрузить ткань. Рулоны, которыеони укладывали на застланную упаковочной бумагой садовую тележку, были ужаснотяжелыми, но Габриэла чувствовала в себе такой прилив сил, что работала задесятерых. И это, несомненно, было следствием ее встречи с Джо.
После обеда Габриэла снова возилась в саду, молилась совсеми в церкви, помогала мыть посуду и полы в трапезной. Вечером, когда матушкаГригория зашла навестить Габриэлу, та сидела за столом и писала новый рассказ.
Настоятельницу уже некоторое время грызло какое-тонепонятное беспокойство. При всем своем жизненном опыте она не могла понять егопричину. Габриэла выглядела веселой, жизнерадостной, была всем довольна.Похоже, никакие сомнения в правильности выбранного пути ее не преследовали и немучили. Судя по отзывам остальных монахинь, сестра Бернадетта была вполнесчастлива и думала только о вечном обете, который ей предстояло принять черезчетыре года.
Ушла матушка Григория более или менее успокоенной, зато уГабриэлы — впервые со времени их объяснения с Джо — неожиданно проснуласьсовесть. Она обманывала ту, что заменила ей мать. Мысль о том, как жестокобудет разочарована матушка Григория, узнав правду, заставляла Габриэлустрадать. Да и как она скажет настоятельнице эту правду? Это было просто невозможно.Но теперь Габриэла хотела в жизни только одного — быть с Джо Коннорсом.
На следующий день они снова увиделись — сначала висповедальне, потом — в маленькой келье-архиве в нежилой части монастыря. Послевчерашнего свидания в парке она показалась им особенно тесной и жалкой, ноГабриэла знала, что в ближайшее время ей вряд ли удастся вырваться.
И она оказалась права. Прошло полных две недели, прежде чемее снова послали в город с поручением. Эти четырнадцать дней ожидания едва несвели обоих с ума.
Они встретились в Центральном парке и почти сразу свернулина пустынную аллею, ведущую вглубь. Держась за руки, они медленно пошли по ней.Где-то далеко играл струнный оркестр, и незнакомая мелодия летела междустволами и глохла в листве. Рука Джо лежала в ее руке. Теплый, ласковый ветеровевал раскрасневшиеся от восторга щеки Габриэлы.
