Подумав: «Любыми путями выманю, но зачем тебе об этом знать? Можешь ведь и такую цену заломить! На которую я, конечно же, соглашусь. Причем без всякого сомнения. Свое последнее отдам, у людей займу, но выманю».
— Если ты не против, мы могли бы и обменяться, — Мирон взглянул на мой карабин, ясно давая понять, на что именно. — Давно такой хотел. Мне, с моими потребностями, самое оно!
— Ты знаешь, совсем не против, — как можно равнодушнее сказал я, ожидая, что он запросит что-нибудь еще. Пиксели, жадры или какую-нибудь услугу.
— Правда, к нему у меня всего два магазина, — он посмотрел на меня с ожиданием.
Стандартные магазины для ФАЛА емкостью в двадцать патронов, и вряд ли у него найдутся другие. Но у самого меня, в рюкзаке, есть еще три. Было время, когда только ими я и обходился.
Нормально обходился: не принято здесь очередями друг по другу поливать, каждый патрон на счету. Теперь, если обмен удастся, их будет целых пять. Пять! Сложнее с самими патронами. Тех у меня мало, даже собственные магазины не заполнены.
— И патронов к нему негусто, что-то около пятидесяти.
— У меня к карабину столько же. Правда, магазин единственный, — это была уже шутка с моей стороны. У Бенелли он подствольный, и является его частью.
— Ну так что, меняемся?
— Конечно! — я даже не стал скрывать своего энтузиазма, поскольку рассчитывал совсем на другой расклад.
Хотя Мирона понять можно. Все-таки проблем с ружейными патронами меньше: такие среди находок родом с Земли попадаются куда чаще. К тому же ходят слухи, что здесь, на юге, смогли наладить их релоадинг. То есть, попросту, перезарядку стреляных гильз.
— Пошел, — только и сказал Мирон.
Отсутствовал он недолго. Но достаточно для того чтобы начать беспокоиться: вдруг передумал? Еще для себя решил: черта с два я с него теперь слезу, когда за дверью послышались шаги, и объявился Мирон.
— Вот.
ФН ФАЛ в его руках отличался от моего прежнего двумя вещами. Щелевидным пламегасителем, и возможностью вести из него автоматический огонь. На Земле существует сколько угодно разновидностей дитяти бельгийских оружейников, но этот был похож как родной брат. Даже своим потрепанным видом. С некоторой опаской я снял крышку ствольной коробки, чтобы рассмотреть ствол. Если и у него состояние аховое — грош ему цена. Нет уж и много у ФАЛа достоинств: бой и мощный патрон. В остальном — тяжел, габаритен, требует тщательного ухода, не складываемый приклад, и еще иногда капризен. И с облегчением перевел дух: канал ствола изнутри выглядел так, как будто ФАЛом пользовались ничтожно мало, но постоянно ухаживали. Ко всему остальному тоже не было никаких нареканий. Безусловно, окончательные выводы можно сделать только после тестовой стрельбы, но почему-то я полностью был уверен — не разочаруюсь нисколько. Ну а то, что автомат выглядит непрезентабельно, так торжественных парадов в ближайшие пятьдесят лет на этой планете не ожидается. Во всяком случае, сам я принимать в них участие точно не буду.
— Ну так что? — поинтересовался Мирон, о присутствии которого, если быть честным, даже забыл.
— Мой карабин посмотри. И если все тебя устраивает, меняемся.
Бенелли, когда попался мне в руки, выглядел настолько новым, как будто еще день назад лежал на полке оружейного магазина. Он и сейчас в идеальном состоянии, несмотря на все то, что успел вместе со мной пережить: когда носишь оружие не по обязанности, а в надежде на то, что оно спасет тебе жизнь, заботишься о нем нисколько не меньше, чем о себе, если еще не больше.
— Вопросов нет, — некоторое время спустя резюмировал осмотр Мирон. — Ну так что, по рукам?
И мы действительно хлопнули друг другу по ладони. Хлопок получился смачным. После чего оба довольные разошлись. Вернее, ушел только Мирон. Я продолжил забавляться со своим новым оружием. Таким меня Лера и застала. Счастливо улыбающимся.
— Смотри, что у меня есть! — не удалось удержаться мне, чтобы не похвастаться.
— Точно не прогадал? — усомнилась Лера. — Видела я сейчас Мирона, он тоже улыбается довольный. Только ружье у него как новенькое!
— Не это главное!
— Верю. А вообще, странные вы, мужчины. Любите то, чем друг друга и убиваете.
— Мы не только убивать любим, — заявил я, прижимая и целуя Валерию. — Но и кое-что другое. Отчего люди и получаются.
Настроение было превосходным. Оружие, о котором можно сказать мечтал. Мы собрались все вместе. Полина сказала, что рана заживает отлично. Рядом девушка, которую люблю. Что еще нужно для счастья?!
— Ага, чтобы было больше кого убивать. Так, Игорь, — сказала она, осторожно освобождаясь из моих объятий. — Я вообще-то пришла сменить повязку. Как только вокруг дома три раза подряд оббежать сможешь, так сразу и приставай.
— Это что еще за новый тест? Ни разу о таком не слышал. Кстати, вокруг твоего дома на Земле, часто мужики бегали?
— Достаточно часто! Сутками! Садись уже. Сейчас Полина придет.
Взгляд у нее был строгим, каким он и должен быть у врача.
— Медицинский консилиум? Или комиссия на выписку?
Пусть шутки получались у меня одна за другой не слишком-то и удачными, но они сами вырывались наружу.
— Нет. Новое лекарство на тебе будем испытывать. Вот такенный шприц и такая же игла, — Лера широко развела руки, показывая, какими они будут. — Три укола в задницу, и еще один в язык. И в руки тоже, — добавила она, когда я, не удержавшись, погладил ее по тому месту, куда мне было назначено аж целых три укола.
— Ну и что там? — заглянуть себе под мышку ни разу еще толком не получилось. И потому все мечтал добраться до зеркала.
— Нормально все. Не мокрит, шов не воспален, и красноты как будто бы нигде не видно. Жить будешь, — заключила Лера.
— Надеюсь, с тобой?
— Ну а с кем же еще? Пристрелю обоих! И не надо смеяться! Я между прочим, единственный ребенок в семье, и потому ни с кем делиться не привыкла. Мотай себе на ус.
Лера хотела сказать что-то еще такое же грозное, когда скрипнула дверь, пропуская жену Мирона. Полина осмотр провела быстро. Несколько раз нажала пальцем, глядя на меня, в ожидании реакции. Но будь даже больно, я бы виду не подал, чтобы она не заявила: придется тебе надолго здесь задержаться. Но больно не было. Ею пронзало, если поднять руку в определенное положение, и я его старательно пытался избегать.
— Лера сказала, что жить буду, — сообщил я Полине.
— Обязательно будешь! — твердо пообещала она.
И в ее слова очень хотелось верить. Нет, не в то, что рана больше не представляет угрозы для жизни, а вообще.
* * *
— Игорь, что-то ты поправляться начал, — Лера несильно ткнула мне пальцем в живот. — Скоро отрастишь себе брюхо, и как бегать-то станешь?
