Руби повернулась к Равене и доверительно заглянула в лицо своим «слепым» взглядом абсолютно белых глаз.
— Но я заметила: ты тоже называешь его Рилом.
Равена почувствовала легкое замешательство.
— Так вышло случайно. Когда мы встретились, он притворялся другим человеком и не мог выдать себя, поэтому назвался Рилом. Я уже здесь, в Тристоле, узнала, кто он. А называть Рилом просто привыкла.
Руби кивнула, словно с чем-то соглашаясь, а потом вдруг несмело, как будто не была уверена, что имеет на это право, взяла в руки ладонь Равены.
— Знаешь, я думаю, это не случайность, — произнесла она тихо. — Мне кажется, ты для Рила тоже особенная. Поэтому он и сказал тебе, что ты можешь называть его Рилом, даже после того, как ты узнала, кто он на самом деле. Ведь сказал же?
Равена, не понимая еще, о чем говорит Руби, кивнула.
— Да, — улыбнулась белява, — я так и думала. Знаешь… я хочу тебя попросить.
У Равены вдруг защемило в груди — ей словно стало не по себе от того, что собиралась сказать ей Руби.
— О чем?
Белява сделала глубокий вдох.
— Будь рядом с ним, — мягко, но решительно попросила она. — Будь рядом с ним, когда я уже не смогу. Ведь, знаешь, он… все время заставляет всех улыбаться. Вот и меня тоже — всегда заставлял улыбаться. Но ему тоже нужен кто-то, рядом с кем он сможет улыбаться. Пожалуйста… если ты пришла сюда ради меня, то… может быть, ты сможешь выполнить мою просьбу? Это, наверное, самое важное, что я могу у тебя попросить.
Равена смотрела на Руби широко распахнутыми глазами. Сердце сжималось, а к глазам подступала горячая волна.
Она могла и не скрывать, что Рил просил ее стать его женой — Руби как будто все знала. Догадывалась? Подозревала? Или ее «слепые» глаза были способны заглянуть глубоко в душу — Равены, а может быть, Рила?
Но сейчас Равена видела, что в сердце белявы нет обиды, нет боли — только желание подарить тому, кого она любила, последний подарок. Улыбку. Не свою улыбку — его улыбку. Сделать так, чтобы он улыбался — как когда-то в детстве, когда они были детьми.
— Прости, Руби, — сказала Равена. — Я не могу исполнить твое желание.
Она высвободила свою кисть из рук белявы, и взамен задержала в своих ладонях ее бескровные пальцы.
— Заставлять Рила улыбаться должна ты, а не я. И я только что это очень хорошо поняла.
Она видела на лице белявы удивление и даже протест, как будто девушка хотела возразить ей, но это уже ничего не могло изменить.
Улыбаясь, Равена уже чувствовала, как внутри нее поднимается волна. Горячая, как слезы на глазах. Нежная, как прикосновение любящих рук. Дарующая защиту, как небо над головой.
Эта волна сначала заполнила ее целиком, а потом вмиг хлынула наружу.
До ее ушей донесся звук — звякнул, падая на каменный пол, маленький камешек.
Последним, что видела Равена, были с тревогой глядящие на нее глаза цвета лесного ореха и ярко-рыжие волосы, выбившиеся из косы.
Равена улыбнулась:
«Так вот, почему… Руби и впрямь похожа на рыжую лесную лисичку. Какой же ты глупый, Рил. Как же ты не видишь?..»
Она не успела додумать мысль до конца, как силы покинули ее тело, а сознание упало в глубокую темную яму.
Глава 35. ПО ДОРОГЕ ИЗ ТРИСТОЛЯ
Сознание возвращалось к Равене медленно: тянулось к свету, тотчас пряталось обратно во тьму и снова устремлялось на свет — как больной пес, который хочет гулять под солнцем, но яркие лучи причиняют боль глазам, и он снова прячется под лавку, продолжая между тем с тоской смотреть во двор…
Когда Равена сумела раскрыть потяжелевшие веки, первым, что она увидела, было лицо Хэма.
— Слава небесам, госпожа! — воскликнул он, не скрывая облегчения в голосе. — Наконец вы очнулись! Я уж готов был принять любое наказание от руки господина Сирила за то, что недоглядел… Да что же это я говорю? — растерялся внезапно он. — Я б сам себя казнил, случись с вами беда. Вы ведь чудо такое сотворили! Уж не знаю, как такое возможно, но своими глазами вижу, что чудо. Никогда мне с вами не расплатиться за него, госпожа…
— Не надо, Хэм, — слабо улыбнулась Равена. — Я не жду платы. Я только хотела отблагодарить Рила за его заботу обо мне.
Она попыталась приподняться на постели и почувствовала головокружение, но тотчас рядом с ней очутилась Руби, чтобы помочь.
Широко раскрытые глаза цвета лесного ореха смотрели на Равену по-новому: с бескрайней благодарностью и благоговейным изумлением. Равена не знала, что о ней сейчас думала Руби. Наверное, спрашивала себя, кто она — спасительница, излечившая ее от белявы.
Хэм вдруг упал на колени перед Равеной и склонил голову.
— Вы вернули мне дочь, молодая госпожа, — дрогнувшим от слез голосом, произнес он; то были слезы счастья, а не горя. — Кровинушку мою, токмо ради нее живу. До конца дней моих я теперь ваш должник, хотите вы того или нет. Ежели случится когда такое, что нужна вам будет помощь старого Хэма — вы уж сделайте милость, не погнушайтесь. Что скажете — все для вас сделаю.
Равена почувствовала себя неловко.
— Ну, перестань, Хэм, — сказала она. — Не стой на коленях, мне не по себе. Не привыкла я к такому.
— Батюшка, — зашептала отцу Руби, — встаньте с колен, вы ее смущаете!
— Ох! — тотчас принялся подниматься Хэм. — Простите сердешно! Не подумал.
И, уже встав на ноги, снова низко поклонился.
— Токмо от слов своих я отказываться не буду, молодая госпожа, — сказал он с неожиданным упрямством. — Ежели чем смогу быть полезен — только покличьте.
— Спасибо тебе, Хэм, — улыбнулась Равена. — За гостеприимство и твою доброту.
Хэм, распрямив спину, сделал удивленные глаза и явно собирался что-то возразить, но сказать ему не дали. В комнате раздалось покашливание.
— Прошу прощения, что прерываю, — произнес грудной низкий голос.
Повернув голову, Равена увидела стоящего в дверях комнаты Неемию. Золотисто-желтые лисьи глаза под кустистыми белыми бровями смотрели прямо на нее.
— Однако вынужден напомнить, что нам пора возвращаться. Как и обещал, я здесь, чтобы отвезти вас обратно.
Равена кивнула и поднялась с постели, куда ее, видимо, уложил Хэм, после того как она упала в обморок.
Повернувшись к Руби, Равена взяла руку девушки в свои и сказала с улыбкой:
— Теперь у тебя все должно быть хорошо. И я очень надеюсь, что ты будешь счастлива.
С этими словами она двинулась к выходу, но Руби вдруг ухватила ее руку и сжала в своих ладонях точно так же, как только что это сделала Равена.
— И ты тоже! — произнесла она пылко и искренне. — Я знаю, что-то терзает твое сердце. Я видела это в твоих глазах. И я очень-очень хочу, чтобы тот, кто занимает твои мысли, пришел к тебе.
