Равена смотрела на девушку удивленно несколько мгновений, потом вздохнула и ответила с горькой улыбкой:
— Ты ошиблась. В моих мыслях никого нет. И я никого не жду.
Видя растерянность на лице Руби, Равена поспешила сгладить впечатление от произнесенных слов:
— Если ты не против, можно я еще приду к тебе?
— Конечно! — оживилась Руби. — Приходи, когда захочешь! Я буду очень рада! Ох, постой!
Она вдруг полезла в карман юбки и достала что-то оттуда, а когда раскрыла ладонь, Равена увидела камень густого синего, как вечернее небо, цвета.
— Я нашла это на полу, — сказала Руби. — Наверное, выпало у тебя, когда ты потеряла сознание.
Равена уже собиралась было сказать, что Руби может оставить камень себе, ведь этот сапфир возник в момент ее исцеления. Однако передумала.
«Я отдам его Рилу», — решила Равена, и эта мысль ей понравилась — она представила, как Рил сначала удивится, а потом обрадуется, когда все поймет.
— Спасибо, — принимая из рук Руби сапфир, кивнула Равена и направилась к ожидающему ее Неемии.
* * *
— Предполагаю, вы сейчас улыбаетесь, потому что представляете, как ваша новость осчастливит господина Сирила, — немного ворчливым тоном сказал Неемия, когда карета выезжала из Тристоля.
«Долго же он ждал, прежде чем заговорить об этом», — мысленно улыбнулась Равена.
Ее настроение было приподнятым, и она ничего не могла с этим поделать. Равена даже не подозревала, что улыбается, однако Неемия не ошибся — всю дорогу она представляла, как расскажет Рилу о Руби. Рисовала в воображении, каким будет его лицо в этот момент. И даже слабость во всем теле, вызванная потерей жизненных сил, отданных на исцеление, не могли испортить Равене настроение.
— Насколько я понимаю, вы использовали магию возрождения Сапфиров, чтобы излечить от белявы эту девушку, — видя, что Равена не отвечает, продолжал Неемия. — Ошибки быть не может. Цвет ее волос и глаз, здоровый румянец на щеках, а так же сапфир, который она вручила вам, даже не понимая, что держит в руках, — все указывает на это.
— Чем вы недовольны, Неемия? — мягко спросила Равена. — Вы же знаете, как Сирил привязан к Руби и Хэму. Разве вы не рады за него?
Глядя в окно, а не на Равену, Неемия чуть приподнял недовольно одну бровь.
— С чего вы взяли, наш дорогой Сапфир, что я недоволен?
Равена улыбнулась.
— Потому что вы ворчите, как старик.
Неемия насупился и открыл рот, чтобы возразить, но тотчас закрыл его. Прочистил горло.
— Я и есть старик, мой дорогой Сапфир.
Равена тихо рассмеялась.
— Заметили? Вы только что назвали меня «мой дорогой Сапфир», хотя еще минуту назад я была «нашим дорогим Сапфиром». Это верный признак сближения. Думаю, мы все-таки поладим, хотя до сих пор вы были не очень дружелюбны со мной, и, признаюсь, меня это немного обижало.
Неемия уставился на Равену полным удивления взглядом, потом покачал головой и вздохнул.
— Говорят, телесная слабость сродни опьянению. Вы ослабли, исцеляя эту девушку, — вот чем объясняется ваше внезапное веселье.
Равена, склонив голову, улыбнулась.
— Я просто рада. Мне искренне хотелось сделать для Рила что-нибудь хорошее — в последние дни перед отъездом он был расстроен. И в этом была моя вина. Но, как только он узнает, что с Руби теперь все хорошо, он обязательно снова повеселеет.
Неемия хмыкнул и с интересом спросил:
— И чем же вы провинились перед господином Сирилом?
Равена задумалась на миг, потом ответила:
— Нельзя отдать человеку сердце, когда оно тебе уже не принадлежит. — И добавила, толком не зная, зачем: — Не держите обиды на мою матушку. Я уверена, что она не переставала в глубине души корить себя, что ранила вас. Но ее сердце уже не принадлежало ей.
Какое-то время Неемия задумчиво смотрел на Равену, потом вздохнул и сказал:
— Кажется, я догадываюсь, что произошло между вами и господином Сирилом.
Он немного помолчал, потом отвернулся к окну и добавил:
— Я никогда не держал обиды на Эмилию. — Чуть прищурив глаза, он упрямо сказал: — Но даже не надейтесь, что я прощу человека, который отнял ее у меня. Есть вещи, которые женщинам не понять.
Глядя на мужественный и немного грубоватый профиль сидящего напротив нее лиса, Равена неожиданно для самой себя подумала: интересно, как сложилась бы жизнь ее матушки, выйди она замуж не за Гидеона де Авизо, а за Неемию.
Внезапно снаружи послышались чьи-то голоса, цокот копыт, и карета остановилась.
— Что там стряслось? — хмуро спросил вслух Неемия; открыв дверцу кареты, он спрыгнул на землю.
Равена слышала его низкий грудной голос, кто-то отвечал ему — кажется, кучер. А потом вдруг совсем рядом знакомый голос произнес:
— Не извиняйся, Неемия. Ты не сделал ничего дурного, не волнуйся. Главное, что мы вас нашли.
«Рил?» — удивилась Равена.
Она уже вставала с намерением последовать за Неемией, как дверца кареты широко раскрылась, и перед ней возник Рил. Его глаза осмотрели Равену сверху донизу, словно он хотел убедиться, что с ней все хорошо.
— Не злись на Неемию, пожалуйста, — быстро заговорила она. — Я очень просила его отвезти меня в Тристоль, и он был так любезен, что выполнил мою просьбу.
На лице Рила появилась сдержанная улыбка.
— Ну что ты, я не буду злиться на Неемию, Равена. Все хорошо. Я лишь беспокоился о тебе, ведь ты никого не предупредила о своем отъезде. Однако теперь, когда я тебя нашел, Неемии вовсе не обязательно везти тебя обратно в земли клана — это неблизкий путь. Он вернется в Тристоль, а мы дальше поедем в моей карете. Ты не против?
Выражение лица Рила отчего-то казалось Равене непривычным — неискренним. Он всегда многое скрывал от нее — видимо, такова уж плутовская натура лисов, — но до сих пор ей всегда казалось, что если не в мыслях, то по крайней мере в своих чувствах он не обманывает ее. Похоже, Рил все-таки разозлился из-за ее отъезда, но сейчас не хотел этого признавать.
— Хорошо, — отозвалась Равена. — Разумеется, я поеду в твоей карете. И ты прав, это очень кстати, что Неемия может вернуться, пока мы недалеко уехали от Тристоля.
Рил, продолжая улыбаться самыми краешками рта, на миг сомкнул веки в знак одобрения и кивнул, после чего протянул Равене руку. Опираясь на нее, она вышла из кареты.
Стоявший тут же Неемия при виде нее поклонился.
— Был рад сопровождать вас, мой дорогой Сапфир, — сказал он. — В будущем…
Он на миг замолчал, словно размышлял, нужно ли продолжать, но в конце концов договорил:
